Измена. Я отыграюсь! (СИ)

Голос Стаса звучал расслабленно, я же судорожно придумывала способы, годные, чтобы сбить с собеседника уверенность, заставить его вести себя так, как и должен вести себя мужчина, у которого под деловым костюмом надеты корсет, чулки и кружевные труселя. Ничего изящного, но способного прищемить ему самолюбие, конечно, не придумалось. Пришлось ограничиться пошловато-очевидным:

— В паху все еще чешется?

— Желаете помочь мне решить эту проблему? — тут же отбил мой выпад Стас: — Приходите. Я буду ждать.

Сука!

Глава 24

Глава 24

Сложись все иначе, я бы не пошла — еще не хватало после такого вот приглашения! Но, во-первых, выходило, будто Стас берет меня «на слабо», а во-вторых, очень уж хотелось в реале увидеть не раз нафантазированную картину: промышленник, богатей и даже, как выяснилось, известный меценат господин Смирнов ведет сложные деловые переговоры, а я сижу в стороне и смотрю на него, вгоняя в смущение. Просто потому, что одна знаю: этот уверенный в себе, напористый и властный мужчина под броней делового костюма одет в женское кружевное белье. Белье, которое позже, вечером, будет снимать, стоя передо мной, — стащит с бедер полупрозрачные стринги, выпуская наружу измучившийся в обрамлении жесткого, кусачего кружева член, отстегнет чулки, чтобы после скатать их вниз — к кончикам пальцев, а затем повернется спиной, демонстрируя поджарые ягодицы, и попросит развязать узлы на корсете… И тогда… Тут моя фантазия начинала сбоить… Поставить его на колени и заставить… Велеть лечь… Приказать ему ласкать себя, чтобы после… Что?

«Война план подскажет», — постановила я, сейчас более всего мечтая лишь о том, чтобы горевшие возбуждением щеки не выдали никому мое истинное состояние помидорным румянцем.

Явившиеся на переговоры к Стасу китайцы действительно оказались ни в зуб ногой в смысле русского языка, но прекрасно говорили по-английски, что и продемонстрировали, когда им была представлена я. Стас назвал мое имя, но к столу переговоров не пригласил, а когда все остальные расселись, с обворожительной улыбкой предложил присутствующим перейти на более комфортный для них родной язык.

Сначала мне было просто интересно следить за мимикой и жестами китайских бизнесменов и наблюдать, как их повышенная, даже избыточная восточная вежливость волнами накатывает на британско-джентльменистую невозмутимость хозяина кабинета, разбиваясь брызгами и утекая легкой, вроде как совсем необременительной пеной. А потом… потом Стас, явно слишком увлеченный переговорами, забылся и выставил из-под стола, где царила тень, ногу. Брючина задралась, открывая обтянутую черной сеточкой щиколотку, и я даже сглотнула, пораженная увиденным, кажется, прямо в ту самую точку G, которую иные мужчины ищут у своих жен и любовниц годами, да так и не могут найти.

Кто бы сказал, что меня может взволновать до потных ладоней и сладкого томления между ног вид мужской щиколотки, кокетливо показавшейся между начищенным ботинком и краем отглаженных брюк! Щиколотка! Обтянутая сетчатым чулком… гм… который убегал от нее вверх, под штанину консервативной расцветки, обтягивал угловатое колено, крепкое бедро, чтобы в конце прикоснуться кружевом широкой резинки к куда более жесткому гипюру стрингов, утянувших член… Мучая его, дразня… Блииин…

Я заерзала, вздохнула, тронула лоб, который показался сильно горячим, а после повела ладонь вниз — так, словно стремилась прикрыть ею глаза от нарисовавшейся картины. Но она-то была не перед ними, а внутри, в голове, в фантазиях, столь острую реакцию на которые вот ну никак нельзя было предвидеть! Казалось ведь, что я буду сидеть и с наслаждением подмечать, как смущается Стас, появившийся перед кучей деловых партнеров в костюме, надетом поверх кружавчиков. Смущается только потому, что понимает: я знаю про него кое-что стыдное, шокирующее. Но получалось как-то так, что смущалась, шокировалась и, как следствие, возбуждалась я сама! Сначала, когда облизывала взглядом сухощавую мужскую щиколотку, а после залипала на губах Стаса, когда он в задумчивости привычно потянул в рот кончик ручки! Ручка! Простая ручка! Даже не сигара, чтоб ей! А вот те ж на…

Теперь мне стало так жарко, что пришлось снять пиджак, радуясь тому, что пришла сегодня не в платье, а в брючном костюме и тонкой блузке. Стало, с одной стороны, легче, а с другой — я невольно привлекла к себе внимание. И ладно бы только китайцев! Но самая ж засада была в том, что, избавившись от пиджака, я тут же наткнулась на полный затаенной иронии взгляд Стаса.

Это что же получалось? Эта сука меня сейчас целенаправленно соблазняла? Ножку в чулочке, понимаешь, на свет выставляла? С обычной канцелярской ручкой целое порно-шоу устроила, попутно продолжая легко болтать по-китайски… Ах ты ж!

«Страпон тебе? Будет тебе страпон! Будет, блин, и дудка, будет и свисток! — мстительно думала я. — На войне как на войне!»