Измена. Я только твоя. Лирическое начало (СИ)

Я и вправду не взглянула на руку. Потому, что мне было неважно. На других я вообще не смотрела. У меня перед глазами был ты…

— Не строй из себя моралистку, — сказала «мой босс» и кивнула, когда подоспел его кофе.

— А ты не пытайся казаться хуже, чем есть, — парировала с улыбкой.

Ника вздохнула:

— Куда уж хуже?

Мы подшучивали друг над другом. И все знали, что Ника — бывшая девушка моего парня. И подшучивали над нами обеими. Я просила её не рассказывать! Но у Ники язык без костей.

— Тёть Тане привет передай, — сказала она, узнав, что мне предстоит знакомство с твоими.

Но и я в долгу не осталась. Ответила:

— Боюсь, потеряю.

Ты ухмылялся, когда мы «бодались». Но злился, видя нас вместе с Никой. Мне казалось, тебе больше нравится, когда мы ругаемся с ней. Но у нас было много тем для общения. Например, отношения в коллективе. И перемены в меню. А ещё вкус и внешность особ, которые чем-то запомнились. Ты ревновал! Меня к ней. Впервые за всё это время.

— Ну, как прошло? — спросила она.

Я опустила подробности. Рассказала, каким вкусным был торт, что мы взяли в кондитерской. Да и что рассказывать? Посидели, поели. Тёть Таня спросила о планах на жизнь. Я сказала:

— Хочу быть актрисой.

И по взгляду уже поняла, что в её понимании значит быть ею. Явно не то же самое, что в моём.

Тёть Таня вздохнула:

— Понятно. Я в семнадцать лет тоже играла и пела.

— На чём? — спросил твой отец.

Она покосилась на него и оставила этот вопрос без ответа.

— Мне восемнадцать, — ответила я.

— Вот то-то и оно, что ещё вся жизнь впереди, — сказала тёть Таня.

Как будто просила меня не спешить.

«И чего меня все отговаривают», — думала я возмущённо.

— Весь мир против нас, — объявила тебе после ужина.

Ты звал в свою комнату. Как будто мы — два подростка! Зимой было трудно найти местечко для уединения. В нашей любимой «теплушке» похолодало. И повесили новый замок. Так что общались у Жеки, пока его не было дома. Тот работал по сменам. А Ника в такие дни предупреждала меня, чтобы я поменяла постельное. Выходит, на этой кровати мы делали это все вместе? Точнее, отдельно… Ну, в общем, ты понял? Мы все, вчетвером.

Но нас было трудно смутить. Мы так друг по другу скучали! И самозабвенно любились, используя все горизонтальные плоскости тесной однушки.

В твою комнату я идти отказалась.

— Твоя мама и так обо мне не лучшего мнения, — сказала печально.

— С чего ты взяла? — ты коснулся меня, притянул к себе ближе.

— Просто, вижу, — ответила я.

— Прекрати! — твой поцелуй погасил все обиды.

Ты снял с вешалки куртку и прокричал:

— Я ушёл.

Мы хотели пройтись перед сном. Как семейная пара. Однако накрапывал дождь. И потому мы зависли в подъезде. Было темно, и так атмосферно, что я уступила. И в самый разгар нашей пылкой любви появился сосед. Вместо того чтоб уйти, он стоял и смотрел, как мы одеваемся. Ты сказал:

— Извините.

А он усмехнулся:

— Да вы продолжайте, ребят.

Знакомство с моими прошло не так гладко. Мама всё время хотела тебя напоить. По её мнению только в пьяном виде человек проявляет свою истинную натуру. Хотя, будучи пьяным, ты никогда не лез в драку. И даже слегка замыкался в себе. Я, выпивши, спорила до посинения. И теребила твоё захмелевшее «эго».

Бабушке ты не понравился. Хотя, ей в принципе не нравился никто. Разве что почтальон, который приносит её пенсию.

— Заболеваний в роду нет? — уточнила как медсестра.

Я одёрнула:

— Ба!

Но ты возразил:

— Я здоров, — чем спровоцировал «выброс» нравоучений на тему о том, как же вредно курить. И о том, что здоровых людей не бывает. Кому знать, как ни ей, медработнику?

Но «проповедь» эта имела влияние. Сигарета в тот вечер «не шла»! Мы целовались, мечтали о том, как поедем на море. Накануне экзаменов в ВУЗ мне хотелось расслабиться. Потом «засосёт» и закружит учёба. Я почти ни на секунду не сомневалась в том, что поступлю. Преподаватель на курсах всегда выделял мой талант.

Мы хотели махнуть вшестером. Но Женька не был уверен по поводу отпуска. А без его анекдотов затея теряла смысл.

— Поедем вдвоём, если что, — шепнул ты мне на ухо.

— Только ты и я? — я ухватила тебя за рукав.

— Ну, а чего? Хонду возьму у отца.

— Ага, так он тебе и даст! Держи карман шире, — ответила я.

— Тогда поедем на поезде.

Я закрыла глаза, представляя, как мы сядем в поезд, закажем чаёк. И, как взрослые, двинемся в путь. У тебя будет верхняя полка, обязательно по диагонали. Ты сам так сказал. «Чтобы смотреть на меня сверху вниз».

— А я когда лягу спать, разденусь до трусиков, — сказала игриво.

— Лифчик оставь! — ты был привычно суров.

— Почему? — я продолжала играть.

— Там же люди, — ответил ты так, будто я постоянно так делаю.

Я махнула рукой:

— Да они уже спят.

Мы замолчали, уткнулись друг в друга. И руки пролезли под ткань.

— Тогда не пугайся, если ночью ты проснёшься уже не одна, — услышала я.

— Там же люди? — спросила с упрёком.

— Они уже спят, — бросил ты, продолжая ласкать.