Измена. Я требую развод (СИ)

Родственников у меня нет, так что никого не пускают, телефон, хоть и остался в кармане пальто, но эту центрифугу не пережил, вымок и больше не включается. Симку я вытащила, но в больничной палате сложно купить новый телефон, так что пока у меня информационный детокс.

Есть и плюсы — не звонит почти бывший муж, а Давиду я написала сообщение с телефона медсестры, потому что была уверена — он поднимает всех на уши, если я пропаду. Вот они плюсы близкой дружбы — я знаю его номер наизусть и это внезапно пригодилось.

Пролежав в больнице пять дней, без новостей и телефона, в полном одиночестве, я получаю хорошую новость.

— Макушева, идёшь на поправку. Завтра можем отпустить домой, если будешь соблюдать постельный режим и придерживаться рекомендаций.

Мой врач, Галина Ивановна — суровая женщина неопределенного возраста. Ей можно дать пятьдесят, но, с таким же успехом, ей может быть и шестьдесят.

Она настоящая звезда этой больницы, все бегают к ней за советами, здороваются по сто раз на дню и стараются не разочаровать неуместными комментариями или вопросами. Сама же она со всеми на «ты», ее юмор нужно научиться понимать, а странную заботу — принимать.

Голос Галины Ивановны уже не такой грозный, как мне казалось, да и смотрит она не хмуро, а вполне оптимистично, правда с подозрением. Наверное, прикидывает, буду ли я соблюдать рекомендации и пить таблетки по рецепту.

Я тороплюсь клятвенно пообещать, что буду всё делать точь в точь, как она скажет. С такими женщинами не спорят, на их волю сдаются и покорно выздоравливают.

— Ладно, Макушева. Поверю на слово и приду с визитом через пару дней после выписки, проверить как ты выздоравливаешь. Смотри мне, ешь хорошо, пей много, надо тебе вес набирать — еле душа в теле держится.

На этом она кивает медсестре Инночке, чтобы та готовила документы на выписку и выходит из палаты. Отлично. Как бы мне теперь узнать, как там Егор?

— Да что ты так переживаешь, сегодня твоего голубка домой отправили, — хихикает медсестра, будто мысли мои прочитает. — Он же тебе одноместную палату оплатил, ты знала?

Вот это сюрприз. И мои совершенно круглые, выпученные глаза, заставляют Инночку смеяться еще сильнее.

Она круглая и румяная, совсем еще молодая девочка, студентка на практике, и называю я ее не иначе, чем Инночка, с самого первого дня. Очень уж она приятная и общительная.

— Вижу, не знала. А я думала, вы встречаетесь!

— Не совсем. Ну, то есть, он мой сосед и…

— И потому прыгнул за тобой в бушующее море? Ой, не лукавь, Эмма. Был бы просто сосед, не прыгнул бы, — она пожимает плечами и прищуривается хитро-хитро. А я вдруг задумываюсь.

Вдруг она права? Была бы я ему безразлична, прыгнул бы он в воду? Все-таки у него дочь, на дворе холодная весна, а на море шторм.

Сложный вопрос.

— Погоди, так он же в реанимации был, почему так рано домой?

— Да просто мест других не было, всё забито, вот его на денек в реанимацию и отправили. Заодно МРТ головы сделали, его там хорошо камнем приложило, но всё обошлось. Голова у него, что камень крепкая. Да и сам, прямо богатырь, даром что рыжий. Повезло тебе, Эмма, — вздыхает медсестра, а никак не могу определиться, кивать ли мне в ответ, что повезло и что богатырь, или отнекиваться, что ничего мне не повезло и мы просто знакомые.

Решаю кивнуть, ведь богатырь — это очень точное описание Егора. Правда, чуть менее точное, чем железный дровосек.

.

На следующий день меня выписывают. Инночка выдает мне бумажку со своим телефоном и пакет с личными вещами. Мою одежду она по доброте душевной постирала, а пальто высушила, так что мне есть в чем возвращаться домой.

Только вот когда я прошу в регистратуре вызвать мне такси, оказывается, что меня уже ждут.

Водитель, присланный никем иным, как железным дровосеком, помогает мне дойти до машины, осторожно довозит домой и провожает меня до самой двери, где вручает большой пакет и уходит.

В пакете я нахожу уйму продуктов, отдельный небольшой пакетик с лекарствами, точно по рецепту, и коробочку с телефоном.

Судя по всему, Егор позаботился, прямо-таки до мелочей.

Я с глупой улыбкой сажусь на пуфик в прихожей и откашливаюсь. Воспаление легких еще до конца не ушло, но это и не быстрое дело, главное пить таблетки, хорошо есть и беречь себя. О первых двух пунктах уже позаботились, осталось выполнить только последнее.

Ох, неужели я ему, правда, нравлюсь?

А с другой стороны, пусть он меня спас, но уж еду и лекарства покупать был точно не обязан, а телефон и подавно.

Я, растягивая губы в улыбке, медленно ползу на кухню, разбирать пакет.

И в лучшее верится.

.

— Да чтоб ты сдохла, рыжая дрянь! Чтоб тебя черти покусали!

Ну вот, приехали. Стоило мне поставить симку в новый телефон, как раздался звонок. Конечно, контакты я еще не перенесла, ничего не настроила. На том и попалась.

Марк орет в трубку, буквально верещит, я прямо вижу, как он брызжет слюной и подпрыгивает от злости. Интересно, что там ему Давид устроил за эту неделю?

Но сил у меня сейчас нет. Я просто держу трубку в руках, подальше от уха и жду, когда он накричится. Вдруг что полезное скажет.