Измена мужа. После (СИ)

— Это-то понятно. Там всем документооборотом его Дина Александровна заправляет. Но, может, она хоть директора своего послушает… Пусть он ей велит выполнять требования аудиторов. А то я такими темпами до генерального с жалобой дойду! — Критичная угрожающе трясет поднятым вверх указательным пальцем.

— Хорошо, Мария Ивановна, я сегодня же переговорю с Дмитрием Эдуардовичем.

— Не сегодня, а прямо сейчас, миленькая, — настаивает она. — Мы на двадцать шестое от западников целую кипу бумаг ждем. Я не переживу, если они там опять напортачат.

Критичная откидывается на спинку кресла и театрально закатывает глаза, демонстрируя, как сильно она устала от людской тупости.

— Ладно. Тогда я пошла к западникам.

— Очень на вас надеюсь, Алина Андреевна! — напутствует она.

Забавная ситуация. Только недавно думала о том, что по рабочим моментам мы с Димой не пересекаемся, и тут бац — начальница направляет меня прямиком к нему.

Миную длинный застекленный коридор, соединяющий два стоящих рядом здания и захожу в лифт. Офис мужа находится на восемнадцатом этаже. Всегда завидовала тому, что он работает так высоко и может любоваться живописными видами нашего города.

Пересекаю пустую приемную и, отворив дверь Диминого кабинета, застываю на месте как вкопанная. Муж сидит за столом в своем массивном кожаном кресле. А на столе, закинув ногу на ногу, восседает его молоденькая секретарша в непростительно короткой юбке.

Теряю дар речи. Часто-часто моргая, таращусь на весьма двусмысленную сцену. Заметив меня, секретарша спрыгивает на пол и одергивает вниз свой напопник. Дима прокашливается и поправляет галстук.

— Алин! — чересчур радостно восклицает он, поднимаясь на ноги. — Какими судьбами?

— Я по работе.

— Ого, это что-то новенькое, — усмехается и скашивает глаза на свою юную подчиненную. — Ясмина, оставь нас, пожалуйста.

Девица кивает и, потупив взор, проносится мимо меня. Последнее, что я успеваю заметить, — это ярко-красную помаду на ее губах. Точно такого же вишневого оттенка как след на рубашке мужа, который я обнаружила несколько дней назад…

Глава 6

— Присаживайся, дорогая, — Дима заботливо опускает меня в кресло для посетителей.

Я до сих пор обескуражена, поэтому, не произнося ни слова, позволяю ему за мной ухаживать.

Что это, черт возьми, было? С каких это пор секретарши настолько оборзели, что сидят на столах своих боссов? Я, конечно, понимаю, что нравы у молодежи более свободные, но не настолько же!

— Так о какой именно работе ты хотела поговорить? — муж усиленно делает вид, что ничего необычного не произошло.

Поднимаю на него взгляд и не могу избавиться от ощущения, что вижу его как-то по-новому. Дима не такой уж хороший актер. Он нервничает. Вот только знать бы, почему. Из-за того, что невольно оказался в двусмысленной ситуации, где может выглядеть виноватым? Или из-за того, что действительно виноват?

Когда я вошла в кабинет, телесного контакта между ним и этой его Ясминой не было (тогда бы я точно забила тревогу). Но сам факт, что она расположилась на его столе и кокетливо покачивала ножкой, меня покоробил. Это ж надо, какое бесстыдство! Даже представить не могу, какие обстоятельства могли бы побудить меня залезть на стол к начальству… Это что-то за гранью допустимого!

— У тебя довольно доверительные отношения с твой секретаршей, не так ли? — проигнорировав его вопрос про работу, интересуюсь я.

— Что? — Дима изображает изумление. — О чем ты?

— О том, что она сидит у тебя на столе. Я-то полагала, что ее место в приемной.

— Так и есть. Просто Ясмина занесла мне кофе, — он указывает на стоящую на столе чашку. — И задержалась на минутку.

Выдерживаю паузу, а затем протягиваю руку за этой самой чашкой и делаю из нее глоток.

— Кофе холодный, — констатирую я. — Видимо, она задержалась чуть дольше, чем на минуту.

— Так и знал, — Дима зачем-то вслед за мной отпивает из чашки. — Только недавно делал Ясмине выговор! Она все время приносит мне остывший кофе! Как об стенку горох!

— Так, может, стоит уволить ее? Раз она даже с такими элементарными обязанностями не справляется, — буравлю мужа пристальным взглядом.

— Уволить не получится, Алин. Она внучка Федосеева.

— Неужели для внучки акционера места поприличней не нашлось? — иронизирую.

— Так она ж студентка. Для подработки пойдет.

Еще и студентка. Ну просто замечательно. Значит, ей от силы двадцать два.

— Дим, мне эта ситуация неприятна, — говорю откровенно. — Захожу к тебе в кабинет, а у тебя на столе какая-то девица сидит. Будь она хоть дочкой самого Лаврентьева, это все равно неприемлемо.

— Понимаю твое негодование, малыш, — муж протягивает руку по столу и находит мою ладонь. — Со стороны это наверняка выглядит как-то неприлично. Но, клянусь, между мной и Ясминой ничего нет. Она просто пришла, занесла мне кофе и заболталась. Разумеется, моя вина тут тоже есть. Я должен был пресечь ее разговоры. Они неуместны в рабочее время.

— А в нерабочее? — подлавливаю.

— А в нерабочее время я с ней не вижусь, — муж умело обходит мою ловушку.

— Значит, вы с ней не спите?

— Боже! Кончено, нет!

— Ладно.