Измена. На осколках счастья (СИ)

— Ты моя, Маша, навсегда моя и навсегда в моём сердце, — уже шёпотом, на грани слышимости, прямо в губы, выдал любимый и сделал то, о чём втайне мечтало доверчивое сердце — принялся с упоением нежно и ласково целовать меня в губы. Стало так тепло и защищённо в его объятиях, так обманчиво правильно и спокойно. Позволила себе несколько секунд самообмана, желая насладиться моментом нашей близости, призрачным ощущением счастья, тепла и любви.

А после собрала всю силу воли в кулак и прервала столь желанный поцелуй. Оттолкнула мужа и показательно вытерла губы, будто мне неприятно, пусть страдает теперь, сам виноват! Что он там говорил? Совсем потеряла нить разговора от этих непрошеных ласк. А вспомнила: «Лучше сдохну в сражении с ними, чем отдам тебя кому-то!»

— Да ты и так уже отдал меня другому, кому угодно! Выкинул на произвол судьбы, отрёкся от нашей любви в тот момент, когда вставил свой член в мою подругу! Или ещё раньше, когда целовал её на нашей, блин, свадьбе! — спешила вперёд по тропинке, опасаясь, что Лёша заметит наворачивающиеся на глаза слёзы. — Как же это больно! Мы даже ни одной ночи не провели вместе в качестве супругов. И уже не проведём никогда! У нас не будет ни совместных дней, ни ночей… Ничего, — сглотнула ком в горле, пытаясь не разрыдаться. — Всё кончено, разрушено одной твоей изменой!

Лёшка спешил следом, больше не рискуя притронуться, чувствуя, что момент упущен. Муж заметил изменение в моём настроении от злости и агрессии к сожалению по несбывшимся мечтам и уничтоженной одним бездумным поступком любви.

— Счастье моё, девочка, прости, милая. Я дурак, полный, законченный дурак! Мудак, подлец и сволочь. Но я люблю тебя, Машенька, — резко притормозила, от чего муж почти врезался в меня сзади, замерев за секунду до столкновения. Лёша отбросил в сторону изумрудную рвань и пристроил сильные руки на моей талии. От этого простого прикосновения его горячих пальцев кожа покрылась мурашками. От реакции тела на любимого не спасали ни полупрозрачная сорочка, ни прохладный ночной воздух. — Всё не то я говорил и делал сегодня после этой злосчастной измены. Так волнуюсь, что не могу подобрать правильных слов. Всё не так! Надо объяснять, как так вышло, а я нападаю со своей ревностью. Разумеется, я знаю, что был у тебя единственным мужчиной, кто бы там тебе не снился, ты же и целоваться-то до меня не умела, моя русалочка… Где уж тут предать или изменить?

— Зато ты смог! Легко и просто изменить. Уж лучше бы я и не умела целоваться, и не знала никакой любви, никакого счастья, не строила надежд на совместную жизнь. Зато теперь не пришлось бы, не прекращая любить тебя, ненавидеть мужа — предателя. Лучше бы просто продолжала учиться, потом работать и так всю жизнь, избегая общения с парнями, чем теперь страдать по потерянному счастью, по нашей обречённой любви, — я уже не скрывала своих слёз, которые тихо катились по щекам, щекоча кожу.

Муж стоял за спиной, по-прежнему приобнимая меня сзади за талию, уткнувшись носом в мягкие локоны и глубоко вдыхая мой запах. Чувствовала его тело и вжималась сильнее, пытаясь согреться и оттягивая неминуемое расставание. Чем больше я сожалела о нашей обречённой любви, тем сильнее Лёшка притягивал меня к себе, будто пытаясь укрыть от внешней опасности или навсегда слиться со мной воедино в противовес горькой правде о невозможности быть вместе после измены.

— Господи, как же больно от твоих слов, — Лёша развернул меня к себе лицом и попытался стереть пальцем слезинки, но я перехватила его руку. — Позволь я всё объясню, милая, пожалуйста, выслушай меня… — тихо, почти шёпотом молил муж, всматриваясь в моё лицо. В изумрудных глазах любимого также плескалось горе. Заметила, что и у него уже наворачивались слёзы. Лёша попытался губами поймать солёные капли, стекающие по моим щекам, но я увернулась, окончательно вырвалась из кольца его рук и сама вытерла предательские слезинки с щёк. Мужчина вновь попытался взять моё лицо в руки и приблизить к своему.

— Нет, хватит! — стряхнула с себя руку мужа и отошла подальше. — Не смей больше никогда приближаться ко мне со своими мерзкими ласками… Пойдём уже скорее к реке, покончим с этой тряпкой и моими глупыми надеждами на счастье с тобой.

— Мерзкими ласками? Раньше ты их любила… А теперь я тебе противен стал? Это из-за измены? — обречённо спросил Лёшка.

— Да, именно! Стой по ту сторону тропинки! И не смей приближаться. Раньше ты был для меня любимым, первым и единственным, мужчиной, а теперь ты подлец, переспавший с другой! Более того, с моей подругой! Теперь уже бывшей, разумеется, как и ты. Ты тоже отныне для меня бывший! — так раскричалась, что чуть ли не бегом помчалась по дорожке к реке, лишь бы подальше от соблазна, лишь бы не бередить сердце украденными у судьбы ласками. — Я вас обоих ненавижу! И тебя, и любовницу твою! Кстати, проверься на ИППП.

— На что, Маш?