Измена. Наследник для дракона

Прикусываю кончик языка, затем открываю было рот, чтобы попытаться-таки выгрести из щекотливой ситуации.

— То есть, рожать ты больше не намерена, — раздаётся холодный ровный голос, от которого мурашки по коже.

С тихим дзиньканьем Роланд ставит зелёный с золотистыми прожилками бутылёк на подоконник. Убирает руки в карманы брюк. Смотрит в окно.

Он не кричит на меня. Не разбивает зелье, не выливает его в рукомойник.

Его вопрос застаёт меня врасплох. Сглатываю, облизываю пересохшие губы.

— Я… не знаю, я не уверена…

Боже, как жалко всё это звучит! Сама себя ненавижу.

Роланд поворачивается. Прислоняется спиной к подоконнику. Опирается на его край огромными ладонями. Рассматриваю древние фамильные перстни на его пальцах. Один чёрный с хищной мордой дракона. Другой тёмно-синий.

— Не уверена? — приподнимает левую бровь. — То есть, хочешь, но НЕ ОТ МЕНЯ?

Смотрю на него расширенными от удивления глазами. Не от него? О таком я вообще не думала! А как тогда? Не сейчас? Позже? Но от него? Я не хочу с ним спать! Выходит, он прав? Или нет? Не знаю, как всё это выразить словами правильно, так, чтобы понял! Я в ступоре и запуталась окончательно.

Но Роланд по-своему расценивает мою заминку. Кивает сухо. Трёт переносицу.

— Какой Бездны, Софи? Быть со мной добровольно ты не хочешь. Бежишь, рискуя двумя жизнями сразу. Сейчас травишь себя и сына этой гадостью, лишь бы не понести, — замолкает, бросает на меня хмурый взгляд. — От меня. Что предлагаешь мне? Посадить тебя в клетку и брать силой, м? ТЫ САМА делаешь из меня монстра. Довольна?

— Боже! — подхватываю Ленарда на руки и поднимаюсь с кровати. — Я просто хочу быть со своими детьми, только и всего! Ты запугал меня тем, что отберёшь Ленарда, что мне оставалось? А сейчас? Предлагаешь снова родить и чтобы этого ребёнка у меня отобрали тоже? Так? У тебя есть Амара! У меня никого! Всё, чего я хочу — чтобы мои дети были со мной! Но ведь ты не даёшь мне этого, Роланд!

— Я расстался с Амарой.

Замираю.

— А твоя новая жена?

Смотрит на меня недоумённо и пожимает плечами:

— Свадьбы ведь не было.

Не знаю, что должна чувствовать. Внутри пустота.

Молчим, глядя друг на друга. Между нами пропасть. Нет никакой мистической связи. И доверия тоже нет. Про любовь даже заикаться не стоит.

Опускаю глаза, смотрю на сына. Ленард — это единственное, что нас соединяет. Ласкаю взглядом пухлые щёчки, довольные сытые глазёнки. Смотрит на Роланда и больше не плачет, потом и вовсе выкидывает невообразимое: тянет к нему ручонки. Внутри легонько колет ревностью.

Глупо, наверное. Но чуточку обидно, что сын так легко меняет симпатии. Получил своё, и всё, не интересно ему? Весь в отца, так, что ли?

Настороженно смотрю на Роланда, но дракон не замечает и не делает никаких попыток взять на руки сына. Барабанит пальцами по подоконнику, хмуро смотрит в пол, думая о своём. Между бровей вертикальная складка. Она всегда появляется, когда Роланд сосредоточен и напряжён.

И мне вдруг кажется, всего на мгновение, а что, если… переиграть, начать сначала? Ради сына? И если мы оба попытаемся, то, кто знает… Но Роланд опережает меня.

— Я привёз тебя сюда, — проговаривает глухо, устало проводя ладонью по лбу. — Не собирался больше никуда отсылать. Хотел ещё детей, и чтобы ты была рядом. С ними и со мной. Но я смертельно устал воевать, Софи… С меня хватит. Если я тебе не по нраву, будь по-твоему. Наследник у меня есть, программа-минимум выполнена. Насчёт тебя… я подыщу варианты. О них сообщу дополнительно.

Отталкивается ладонями от подоконника и уверенным шагом идёт прочь через комнату. Я только моргаю часто-часто и смотрю ему вслед. Боже. Всё опять пошло не так!

Не клеится у нас, хоть ты тресни, и ничего с этим не сделать! Прикусываю до боли щёку. Так, стоп, рано киснуть, есть ещё кое-что!

— Где моя мама? — кричу ему вслед. — Я хочу увидеть её. Пожалуйста.

Роланд замирает в дверях всего на секунду. Слегка поворачивает голову, и мне смутно видится сухой кивок. После этого он выходит прочь и плотно прикрывает за собой дверь.

А я подхожу к подоконнику с Ленардом на руках. Задумчиво вращаю в пальцах бутылёк с зеленоватым зельем, золотистые прожилки которого искрятся в стыдливом рассветном солнце.

Я так и не приняла его тогда, не до этого было. Один глоток уже не спасёт, но весь бутылёк целиком — вполне. А потом Роланд подыщет варианты, чтобы нам с ним не быть вместе.

Смотрю на зелье, на Ленарда, на золотистый диск солнца, выползающий из-за черепичных крыш домишек. Новый день. Рассвет новой жизни и нового дня.

Что он готовит нам? Я не знаю наверняка. Но точно знаю, что как раньше уже не будет.

 

 

16

Игнорирую блюдо с наливными зелёными яблочками и тарелку с алой клубникой. Утаскиваю, одно за другим, хрустящее сладкое печенье из хрустальной вазочки. Запиваю кислым красным чаем без грамма сахара.

Матушка хмурится:

— А он что?

Коршуном следит за каждой моей печенькой, но пока что молчит.

— Сказал, что подыщет варианты и сообщит о них дополнительно.