Измена. Наследник мэра (СИ)

Одна из двух машин его сопровождения находится поперек дороги, тоже изрешеченная с одной стороны. Парень, который сидел на месте водителя, держится за руку, громко матерясь. Вторая машина, которая ехала позади нас, — единственная невредимая — криво стоит на обочине.

Черная иномарка, вся в дырах от пуль, застыла неподалеку от машины охраны. Вокруг нее ходят телохранители Стаса. Обе двери машины открыты, там лежат два тела…

— Не смотри, — Стас укрывает меня своим пальто и решительно разворачивает.

Я утыкаюсь носом ему в грудь и, истерично всхлипывая, по-детски зажмуриваю глаза.

— Босс, нашим передали, будут с минуты на минуту. Марат тоже едет, — отчитывается охранник, который был в машине с нами. — В тачке два трупа, кроме пушек ничего. Ни документов, ни телефонов. У Сан Саныча, кажись, башка пробита, а Юрец в норме, пуля насквозь руку прошила.

— Давай обоих в больничку, я позвоню, предупрежу, — Стас еще крепче прижимает меня к себе.

— Босс, пугали нас, — хмурится парень. — В тачке смертники, и ежу понятно.

— Ясен хер, куда эти двое против нас? — в голосе Стаса тонны стали. — Тачку уберите с дороги и ждите Марата. Если менты приедут — оформляйте все по протоколу. Нас тут не было.

— Так точно, Босс, — отвечает парень.

Стас подхватывает меня на руки, потому что я уже просто скатываюсь вниз, к его ногам. Он несет меня в машину, которая не пострадала. Водитель срывается с места и увозит нас прочь.

Глава 36. Ты просил верить

Алена

В машине меня моментально вырубает. Видимо, организм так борется со стрессом — отправляя вон из реальности.

Прихожу в себя, когда понимаю, что я на руках у Стаса.

— Куда ты меня несешь? — спрашиваю хрипло.

— В спальню.

— В свою спальню, ты хотел сказать? — переспрашиваю я, понимая направление его движения.

— Да, — коротко отвечает он.

Заходит к себе, включает свет и сажает меня на кровать.

— Алена, мне нужно разгрести это дерьмо, а ты ложись и отдохни. Я попрошу Надежду Константиновну приготовить тебе успокоительный чай.

— Подожди! — сон как рукой снимает. — Что нам теперь делать? Нас хотели убить? Зачем все это? Нам с Тимом угрожает опасность?

Север протягивает руки и берет мое лицо в ладони. Оставляет короткий смазанный поцелуй на губах.

— Я обещаю тебе, Алена: вам с Тимофеем ничего не угрожает. Вы в моем доме, и тут безопасно. Никто нас не хотел убить, скорее, пытались напугать. Прости, красивая, я должен уйти. Пожалуйста, прошу тебя, успокойся. Я вас защищу. Веришь мне?

Это сказано с такой уверенностью, но очень хочется верить в это обещание безопасности.

— Верю, — отвечаю тише. Мои руки дрожат, когда я перехватываю руку Севера. — Стас, не надо чая. Я пойду к Тиму в комнату, посплю там, ладно? Так мне будет спокойнее.

Он хмурится, но все же кивает:

— Беги. Я буду в кабинете, — поднимает меня за талию и притягивает к себе: — Ничего не бойся, слышишь?

— Да, — хрипло отвечаю я и получаю в ответ поцелуй.

Быстрый, грязный, пошлый. Под стать всей этой ситуации.

Убегаю к Тиму, предварительно переодевшись в домашнюю одежду, целую его в щечку и ложусь спать на небольшом диване, который стоит в его комнате.

Сын сладко спит в своей кровати-машине, обложенный мягкими игрушками, но самого главного — медведя — обнимает очень крепко.

Рядом с сыном мои нервы успокаиваются, и я засыпаю. Сплю отвратительно. Меня колышет на качелях эмоций даже во сне. Постоянно предстают картины тех людей, в машине. А еще окровавленных водителей Стаса.

Утро наступает неожиданно.

— Мамочка! — Тим подбегает ко мне и ложится рядом.

Накрываю нас обоих пледом и смотрю на время: семь утра. Что поделать, сынок — ранняя пташка.

— Доброе утро, — целую его в темную макушку и вдыхаю родной запах. — Что тебе снилось?

— Море, — тянет Тим. — Мам, мы поедем на море?

— Конечно, — отвечаю я, не в силах сдержать улыбку, — обязательно поедем.

— А Стас поедет с нами?

— Куда ж мы теперь без Стаса, — хмыкаю я.

— И это самый правильный ответ, Алена, — Север стоит в дверях, привалившись к дверному косяку, и смотрит на нас.

На нем все та же одежда, что и вчера. Под глазами залегли темные мешки. Ясно, значит, кое-кто сегодня ночью даже не прилег.

— Папа, а когда мы поедем на море?

Каждый раз, когда Тим говорит вот это самое «папа», на лице Стаса появляется такое выражение, что у меня начинает болеть сердце за него. И за свои ошибки тоже, чего уж тут.

— Скоро, сынок, — он подходит ближе и садится на корточки перед Тимом. — Но пока что поедем в другое место. Устроим себе отпуск?

Стас спрашивает нарочито бодро, и Тимофей радостно хлопает в ладоши.

— Раз так, тогда скорее умываться и собираться.

Сын убегает, а я поднимаюсь с дивана и становлюсь напротив Севера. Поднимаю руку и запускаю ему в волосы. Стас устало прикрывает глаза и подходит ко мне. Притягивает к себе за талию и кладет голову на плечо.