Измена. Не прощу твою ложь (СИ)

Она покрывает моё лицо поцелуями, и я чувствую солёный вкус ее слез на губах. Бедная девочка, плакала из-за меня. Даже неловко за приступ агрессии, что я испытал к этому кроткому и нежному существу. Меня всё ещё потряхивает из-за слов Илоны, но она не будет наговаривать просто так. Да и зачем ей лгать про Лену и придумывать каких-то ухажёров.

— Подожди, я попрошу обезболивающие у медсестры, — она вспархивает и бежит к двери.

— Нет, останься.

При мысли, что сейчас она уйдёт, меня сразу накрывает отчаяние. Благодарность к Илоне — единственное, что поддерживает меня и не даёт свалиться в бездну.

Илона снова присаживается рядом со мной и берет меня за руку. Теперь я вижу, что она бледна, под глазами залегли глубокие круги. Чувствую укол вины, я ведь бросил ее, а она меня — нет. Не испугалась гнева отца, осуждения. Как будто юной девушке больше нечем заняться, кроме дежурства в больнице.

— Марк, я обещала себе, что буду тебя только радовать. Все будет хорошо, правда. Теперь мы будем вместе, и нас никто не разлучит. Отец в курсе, он будет обижаться какое-то время, но простит меня. Ему ведь некуда деваться. Марк, теперь нашему счастью ничего не будет мешать. Он и тебя простит, потому что иначе потеряет дочь.

Илона говорит с жаром и очень искренне. Я прикрываю глаза, я не знаю. Мне хочется в это верить. Но в жизни почему-то никогда не бывает так, как хочется.

— Вы разведётесь, будешь видеть своих девочек два раза в неделю, или как вы договоритесь? Может быть, вообще отсудишь их у матери? Я помогу…

— Нет, — не открывая глаз говорю я. Как бы ни случилось в жизни, отбирать у Лены девочек я не стану. Это слишком, я не пойду на такую подлость.

— То есть ты хочешь, чтобы девочек воспитывал какой-то посторонний мужик? У твоей жены кто-то есть, говорю же.

— Илона, хватит. Оставь свои подозрения при себе, — внутри меня всё снова вскипает. — Я сам разберусь.

Скорее всего, Илоне просто показалось. Мне хочется в это верить, потому что иначе я просто сойду с ума.

— Милый, ты такой доверчивый. И добрый. За это я тебя и люблю. — Илона с нежностью целует мою руку. — И, кстати, помнишь, я видела её в нашем жилом комплексе? Что она там делала? Она ведь была на отдыхе… Ты сам говорил.

— У неё там живут клиенты.

Илона скептично цокает.

— Ты уверен? Что это за фанатичная страсть к работе? А вспомни, хоть раз она звонила вам с отдыха? Ты видел фото на фоне пальм? Есть что-нибудь, доказывающее реальность отпуска?

Я задумываюсь. Мысли тяжело ворочаются в больной голове. Ох, зря Илона затеяла этот разговор прямо сейчас. Под её давлением я ощущаю себя тюбиком с зубной пастой. И так ничего не понимаю, ещё и столько новой информации.

— Твоя драгоценная жена крутила роман с кем-то. И ты, бедный мой, ещё чувствовал себя виноватым… Хотя мы с тобой не при чём. Ты ошибся много лет назад и сделал неправильный выбор, женился не на той. Но ошибки нужно исправлять… Подумай, ты явно замечал охлаждение с ее стороны, поэтому и обратил внимание на меня? Все мы нуждаемся в ласке и любви, поэтому не грызи себя из-за того, что пытался восполнить то, что не мог получить дома…

Илона всё говорит и говорит… А её слова падают мне в душу, поселяя там семена обиды и сомнения.

33. Я справлюсь

— Девочки, завтрак на столе. Давайте скорее, скорее…

Даша с Ксюшей давно встали, я слышу, как хлопает дверь ванной. И, к моему удивлению, это происходит без напоминаний с моей стороны. Чудеса чудесные!

Нервно смотрю на часы. Действительно, нужно поторопиться. И, пожалуй, впервые в жизни мы можем опоздать из-за меня, а не из-за девчонок.

Это я долго тянула с завтраком и не торопилась приглашать их к столу. Мне все кажется, что опухшие глаза могут выдать меня с потрохами.

После разговора с Дашей я всю ночь смачивала подушку слезами. Внутри меня огромный горький комок из страха и стыда. Мне так противно от самой себя, что хоть в петлю лезь. Мои маленькие дочки больше знают о честности и порядочности, чем я.

И, как бы мне не хотелось воображать себя белой и пушистой обманутой зайкой, я хитрая и расчетливая самка богомола, которая чуть не сожрала собственного супруга.

Нет, я хуже!

Потому что самка богомола делает это ради заботы о потомстве — снабжает еще не родившихся детей белком. Может быть, она жует любимого ради высшей цели и горюет… А я все делала ради собственной блажи.

Да, мне стыдно перед дочками!

Маленькая девочка в первую очередь думала о своей сестре. А о чем думала я? О собственной мести? О том, как поудобнее закрыть дверь ревности из-под которой сквозило так, что выдуло из меня весь разум?

А еще мне неловко перед Львом…

Он же возился со мной, будто у него и других дел не было. Но я и на него наплевала! Как только он согласился приехать, вытащил еще меня из этой передряги? Даже не знаю, как ему это удалось. Чертовски приятно, что посторонний, в общем-то человек, принял такое участие в моей судьбе.

— Девочки, ну сколько можно вас ждать? — повторяю вопрос.