Измена. Не прощу твою ложь (СИ)

— Они бы в математике так толк знали! И в хорошем поведении… Лев, ты превратишь их в избалованных принцесс, — швыряю в него туалетной водой для маленьких модниц.

— И отлично. — Лев ловко ловит коробку и перекладывает ее в свой мешок. — Пусть потом мужей себе таких же подыщут, чтобы не менять привычки. Это мужиков в строгости надо держать, а девчонок, только по шёрстке гладить. Любить и баловать…

— Ну не так же… Они скоро у тебя личного пони попросят, дворец и кадиллак.

— Значит будет им пони в кадиллаке. М-м-м… Обожаю, когда ты ругаешься! Прямо заводит. Женщины из вашей семьи имеют надо мной какую-то тайную власть. Ну-ка, иди сюда, внученька… — Бросает свой мешок и широко расставив руки, спускается ко мне.

— Ах ты… Игриво стукаю мужа посохом, заморозю! Пенсионер, а все туда же… К молодым и задорным пристаешь?

Он тут же выдирает у меня посох и прижимает к стене. Рука ползет под мой синий халатик с меховой опушкой. И, если бы не красная меховая варежка, которая стесняет движения, боюсь, что Снегурочка осталась бы без трусов.

— Я тебе покажу, пенсионер. — Белая борода лезет мне в лицо и глаза. Я смеюсь, и отплевываю синтетические волосы.

— Лев, хватит, ну что такое. Дети же ждут!

— Они в курсе, что мы не существуем. Так что подождут еще.

— Ну не в подъезде же. У тебя тут камеры везде… Твоя консьержка любимая кипятком описается от такого зрелища.

— Да плевать, пусть писается, — он ищет глазами камеру. — Я здесь с женой, между прочим. С любимой женой, — дурачась показывает на меня пальцем, чтобы случайный зритель знал — мы в курсе, что за нами наблюдают.

Мне смешно и страшно, адская смесь эмоций. И рядом со Львом я очень часто ощущаю два этих противоположных чувства. Смешно, потому что он не дает мне скучать. Я ведь даже не знала, что он может быть таким — забавным, легким и своим в доску. Страшно при мысли, что этого могло бы не быть.

Столько разных «если» сошлось вместе, чтобы сейчас мы вместе хихикали в лестничном пролете. Если бы Марк не встретил Илону. Если бы я не вскрыла обман. Если бы я отвергла помощь Льва. Если бы я не приняла его подарок. Если бы, если бы…

Зато сейчас мы вместе.

Ойкаю, присев на корточки.

— Что? Что случилось?

Да ничего, икает. Такое бывает. Насмешил ты нас.

Лев тут же опускается на корточки, распахивает мою шубку и прикладывает ухо к животу. Затем нарочито строго выговаривает.

— Сергей Львович, вы почему шалите! Мы ваших сестриц идем поздравлять. Притормозите с сеансом игрищ, чуть позже начните, хорошо?..

Строго отстраняю его и придерживая за плечи очень серьезно начинаю:

— Лев, я сто раз тебе говорила. Никаких Си-рожей, — искривляю губы в презрительной усмешке. — Это Андрей, понятно? Вот только послушай, как звучит — Андрей Львович! Мужественно и несгибаемо. Ты опять, как придумаешь… А мне потом расхлебывать.

— Ты опять ворчишь… Сразу такая хорошенькая. — Лев Мороз встает и демонстративно сбрасывает варежки.

— Все, молчу-молчу. Не провоцирую твое либидо, — заливаясь смехом, говорю я. — Пойдем, вручим подарки и усадим мой живот вместе икотой на стульчик. А то я чувствую себя так, будто будильник проглотила.

— Только ты после праздника костюмчик не снимай, — натянув бороду до самых глаз Лев Мороз подмигивает мне. — Дедушка дождется.

— Не буду, обещаю. После праздника десерт.

Его веселит и заводит, когда я ворчу и ругаюсь. Это же идеальный мужчина!

А ещё, если он говорит «гоп», то всегда прыгает. Всегда!

Не помню случая, чтобы он что-то сказал, а потом передумал. Улыбаясь похлопываю по животику и думаю о том, что сегодня мне с Серёжей придется потерпеть эту шубу дольше, чем я рассчитывала.

Потому что Лев всегда получает то, что хочет! Шуба, значит, шуба… Это будет даже интересно.

Наши отношения развивались неспешно, но моя капитуляция была делом времени.

Лев сделала мне предложение, когда мы были в Диснейленде. На американских горках!

Я сидела, вцепившись побелевшими пальцами в поручни, и Лев только заслонил меня от падающего клоуна Пеннивайза.

Я готова была провизжать оглушительное «да» любому человеку без рыжих волос и клыкастой улыбки.

А после путешествия Лев отошёл в сторону! Дал мне «минуту тишины», как он объяснил. Чтобы я поняла, что для меня лучше.

Такой жених Шредингера — он как бы есть, но его как бы и нет. По первому звонку был рядом, но не давил, не общался, не настаивал. Может быть, и сам сомневался?

Рита на работе, поджимая губы, твердила: «упустишь, потом локти кусать будешь». Но мне нужно было это время, чтобы понять, как это — быть собой. Чтобы потом не жалеть и не совершать прежних ошибок.

Я осознала, как хорошо быть свободной и самодостаточной. Когда ты сама решаешь, что тебе делать, как провести выходные и что будет на ужин. В моем холодильнике, оказывается, куча места. Для йогуртов, творога и фруктов достаточно одной полочки. Девчонок и меня это полностью устраивало.

Мне нравилось быть собой — не подстраиваться, а делать только то, что ты хочешь. Но быть рядом со Львом мне нравилось больше.