Измена. Няня для мужа (СИ)

— Если это поможет мне забрать моих детей, то я расскажу, — едва разлепила губы я.

Он взбесился!

— Про мою маму ты мог много что говорить! — злилась в ответ я, — а она нам даже ничего не делала!

— Отличное сравнение, Долли! Пропитая алкашка и Альба Еррера! Ты с ума сошла? — рычал он.

Мои щеки пылали.

— Вот именно! Ты всегда защищал её, а на мои слова плевал, а когда случился… когда она сделала ту гадость, ты сразу всё понял! Но сейчас опять её защищаешь!

Он дёрнулся.

— Долли, подумай головой, — пытался успокоиться мужчина, — это моя мама. Я понимаю, что у вас случилась недомолвка…

— У нас? А-а ты? Как будто к тебе это не относится! — перебила его, — из-за неё чуть не умерла я и наши дети!

Судья уже ничего не понимала.

Эксаль резко успокоился, кивнул и… зло посмотрел на судью.

— У нас было немного ссор, — я потёрла лицо рукой, — точнее, их вообще не было между нами двумя, но те слова Инес… я не знаю, что я сделала тогда Альбе и… там ещё обычно её дочь, то есть сестра Эксаля, но она всегда была… жестокой.

Муж расплылся в насмешливой улыбке.

— А вот Альба стала такой резко, — продолжила я.

— После вашей свадьбы? — судья вдруг нахмурилась.

Я помотала головой.

— Не совсем — первые месяцы всё было как обычно, — потёрла плечи ладонями, — она даже очень радовалась тому, что именно я стала её невесткой. Хвалила, помогала, и даже когда я забеременела, она всегда ездила к врачу со мной. Мы с ней все вещи для Холли выбирали. Коляску там, кроватку, п-пеленки…

— И что же было причиной для такой перемены? — не понимала судья.

Я пожала плечами.

— Ладно, — упала на спинку своего кресла женщина, — насколько мне известно, в приглашённых свидетелях со стороны ответчика будет как раз Альба Еррера и Карина Еррера. Это?

— Моя мать и сестра, — кивнул Эксаль, — которые внесут ясность, относительно того, что я не совершал.

Судья кивнула.

— Знаете, ответчик, помимо измены за вами уже вскрылось несколько других причин для развода, — ответила она, — поэтому сперва мы выслушаем обе стороны, и только после будем приглашать свидетелей.

— Да, плевать, — отошёл от своей стойки и сел на первый ряд кресел мужчина, — у вас чистейший женский сговор, как это… ага — женская солидарность, которая не позволит нам двоим остаться в браке, только если я не пойду против закона. У вас есть чётко очерченный план развести нас, а стоит ли мероприятие свеч — вам разницы нет.

Судья застыла, видимо не понимая, почему он так говорит.

— У меня нет такого плана, ответчик, — произнесла она, — и тут скорее наоборот — у меня есть цель не дать вам развестись, если на развод нет значительных причин, — она фыркнула, — никто не настроен против вас, кроме вашей супруги. Если хотите сказать, что всё было не так, то сообщите об этом суду. Пока что у меня нет оснований полагать, что измены не было. Разве вы не считаете это серьёзной причиной?

— Я считаю, что презумпция невиновности существует во всём мире, кроме этого зала, — улыбался с ехидством Эксаль, — о чём вы мне прямо сказали сейчас.

Судья устало потёрла лоб.

— Вы никогда не окажетесь правы в споре с ним, ваша честь, — напомнила всем о себе, — он слишком много знает и при этом очень упрямый. Так что даже если вы считаете, что правы, он вас победит.

Мужчина расплылся в улыбке в мою сторону.

— Долли, ты и сама помнишь, сколько раз заставляла меня заткнуться только одним своим взглядом. Нет? Естественно, ты не помнишь. Ты же делаешь вид, что я самый плохой монстр, созданный только для того, чтобы мучать тебя, изменять и не признаваться. Что там ещё по списку?

Я отвернулась от него.

— Продолжим, истец? — с надеждой спросила судья.

Я кивнула.

«Был уже вечер, когда дверь в детскую открылась, и Эксаль вошёл в комнату.

— Спит? — подошёл к колыбельке он.

Я, сидящая на диване перед телевизором, полностью отключила звук.

— Сегодня было жарко, поэтому Франко плохо спал, — ответила, — как только стало прохладнее — он засопел, — кивнула, — вы сегодня поздно.

Мужчина устало упал на другую сторону дивана и зевнул, растекаясь по мягким подушкам.

— Работа, — протянул руку в мою сторону он.

Я вложила в неё пульт.

— Инес сегодня тоже беспокойная, — отчитывалась я, — сказала, что теперь и в её комнате пахнет Франко.

Она, конечно, сказала «воняет детьми», но не хотелось никого подставлять.

— Странно, что она вообще не хочет, чтобы её сын был рядом с ней, — я подтянула к себе ноги и положила голову на колени, — он точно заставил бы еёулыбаться.

Инес могла только ухмыляться или слегка шутить надо мной. Вчера, например, трижды скинула и разбила стакан с водой, чтобы привлечь моё внимание. Это она так меня звала, когда я не могла отвлечься от Франко, а она хотела поговорить или ей что-то было нужно. Пришлось собирать осколки и воду, пока она жаловалась на то, что её никто не любит. Спасибо и на этом — четыре дня назад она бросила стойку для капельниц в окно, потому что малыш кричал. Откуда она столько сил нашла? — подумала я. И так же подумала Альба, которая не сдержалась и, отобрав у меня полотенце, бросила его в кричащую Инес.