Измена. Она его украла

После этих слов я ухожу. Не вижу смысла что-то говорить, доказывать, успокаивать. Я и понимаю ее, и в тоже время — очень обидно. За все годы, я ни разу не позволила себе неосторожного слова в ее адрес, никогда не осуждала и не критиковала. Не становилась между сыном и матерью: считала, что родительские узы священны и их нужно уважать. А что получила взамен? Проклятия и обвинения во всех смертных грехах!

Непрошеные слезы закипают на глазах. Опять я одна против всего мира! Когда это закончится?

Ради проведенных вместе лет, ради самой себя и чтобы по-человечески проститься с Юрой, я все же заставляю себя окунуться в рутинные дела. Нахожу место для захоронения, а это, между прочим, не так-то просто и недешево. Заказываю простой, но пышный венок с надписью: «Юрию от Татьяны». Никакой любви, никаких благодарностей, приписок «от жены».

На гроб и поминки не остается денег. И это та еще задачка. Можно занять у своих родителей, но не хочу нагружать их финансовыми проблемами. Можно позвонить свекрови, она-то денег не пожалеет для сына, но после ее слов — желание звонить пропадает. И тут я вспоминаю, что мне отдали Юрино портмоне и документы.

В ближайшем банкомате проверяю зарплатную карту: суммы хватит, чтобы покрыть все оставшиеся расходы, и я выдыхаю с облегчением. Ни копейки на себя не потрачу, пусть все пойдет на него, на моего неверного мужа.

Возвращаюсь домой почти под вечер. Меня шатает от усталости и голода. Я забываю вовремя есть, но и черт с ним, с ужином! Устала, как собака.

Под подъездом стоит машина с мигалками. Подхожу ближе, догадываясь к кому приехали правоохранители.

— Добрый вечер! Ко мне? — интересуюсь у следователя, что выглядывает в окошко при моем появлении.

— Добрый! — кивает Корсиков. — Не хотел вас отрывать от дел, но и не предупредить не мог. Завтра состоится опрос еще одного свидетеля, который требует ваше присутствие при разговоре.

— Мое? Зачем? — я удивлена до невозможности. Кому это понадобилось?

— В себя пришла Светлана, жена Владислава. Утверждает, что у нее есть срочная информация для вас и полиции. Отказывается говорить с кем-либо, кроме вас, Татьяна. Помогите следствию, — просит он. И как тут отказать?

— Хорошо, я встречусь с ней. Когда и где мне быть?

— Завтра с утра я за вами заеду. Часов в восемь. Вы будете готовы?

— Так рано? Ладно, Максим… э-э-э…

— Александрович, — подсказывает.

— Хорошо, Максим Александрович. До завтра.

— До завтра, Таня!

Дома меряю комнату шагами. Что может знать Света? Зачем ей встреча со мной? Что произошло в ночь убийства?

Мысли роятся в голове, и я никак не могу уснуть. Желудок голодно урчит, и я нахожу остатки овсянки. Скармливаю простую кашу на воде ослабленному организму и отправляюсь спать. Но спокойный сон мне и не светит.

После еды желудок бунтует и меня снова рвет. В этот раз я всерьез задумываюсь, а не подцепила ли какую-нибудь дрянь? Ротавирусная инфекция? Не похоже. И тут холодный пот прошибает от новой мысли: а когда последний раз у меня были женские «дела»?

Бросаюсь к смартфону, где у меня есть календарик с пометками. Черт! Черт! Черт! Задержка три недели. Конечно, я много нервничаю последнее время, и график вполне мог сместиться. Но, тошнота? Последняя близость с мужем была давно. Месяц? Полтора назад? Трудно сказать. И с Владом так неосторожно сблизилась! Дура, какая же ты, Танька, дура!

А что толку себя корить? Если и залетела, то сама во всем виновата. И теперь остается открытым вопрос: чей это может быть ребенок? По срокам — скорее Юрин. Так как с Владом все произошло совсем недавно. Но страх парализует мозг, и я в очередной раз задаюсь вопросом: а вдруг?

Глава 24

Сплю урывками, вздрагивая от ночных кошмаров. То Юра мне снится: уже неживой, но что-то шепчет серыми губами, просит о чем-то. То его мать — сыпет проклятиями, грозит какой-то клюкой. Одним словом, бред полный.

Поэтому встаю рано, еще затемно. Варю кофе, но ни молока, ни сахара дома не оказывается. Что-то я совсем на себя забила. Надо бы хоть каких-то продуктов домой купить.

Кофе проглатываю, морщась от горечи и прислушиваясь к собственным ощущениям. Желудок молчит. Замираю у зеркала, всматриваясь в плоский живот. Неужели правда? И во мне зарождается новая жизнь? Почему сейчас?

Что за странный юмор у моей судьбы? Подарить мне малыша, когда стою на руинах собственного быта! Одергиваю футболку и начинаю собираться.

Наношу тоналку, да погуще на синие круги под глазами. Тушь, пудра, матовая помада. Ну вот, более-менее на человека стала походить. Излишнюю худобу прячу под брючным костюмом. Так гораздо лучше.

К восьми спускаюсь под подъезд. Корсиков выруливает из-за дома минута в минуту. Молча устраиваюсь на пассажирском сидении, выдерживая пристальный взгляд следователя. Через пять минут он не выдерживает первым.

— Таня, вы как спите по ночам?

— Молча, — язвительно отвечаю, не желая вдаваться в подробности. Сейчас начнет жалеть, ругать… А я что-то устала от чужих эмоций. Мне бы свое дер*мо разгрести!

— На вас лица нет, — продолжает, игнорируя мой сарказм.