Измена по контракту (СИ)

Мы смотрим друг на друга.

— Мама меня не любила. Залетела от препода, собиралась сделать аборт, но он уговорил рожать. Пообещал денег, помощь. Когда мне исполнился год, мама вышла замуж за одного бравого майора и родила Соню. Вот Соню она любила. Потом Дашка родилась. Так сложилось, что они четверо были как семья, а я — как подкидыш какой-то. Меня терпели даже не из жалости, а ради алиментов, на которые мы все жили. Отец щедро платил.

— Сочувствую тебе.

— Я обожал мать до трясучки. Готов был ради неё на всё. Мечтал спасти от какой-нибудь опасности, чтобы она увидела, какой я добрый и хороший, как сильно я её люблю, и тоже меня полюбила. Я хотел, чтобы она обнимала меня и целовала, как сестёр. Но мать никогда меня не целовала, только ругала и била. Не спорю, я сам нарывался, характер у меня всегда был дурацким, да и била она несильно, просто…

Сердце сжимается от острой боли. Я знала, что услышу историю детской травмы, но не успела подготовиться.

— Синяки, конечно, оставались. Я их скрывал. Но отец всё равно узнал и поговорил с матерью. После этого она стала бить аккуратнее и придумала другие наказания. Более унизительные. Ставила меня на колени при посторонних, говорила обидные шутки, а сёстры смеялись надо мной.

Как вынести этот ужас? Я моргаю, чтобы не заплакать.

— А ведь в то время я уже был довольно взрослым. Я мог дать сдачи или оскорбить её в ответ. Но я этого не делал. Находил какое-то извращённое удовольствие в том, чтобы играть жертву. И продолжал её любить. Я всё думал, а вдруг она дойдёт до последней черты и опомнится? Осознает, что поступала со мной жестоко и несправедливо. Мне так хотелось от неё любви.

Кажется, он сам сейчас заплачет. Глаза цвета серой умбры подозрительно блестят. Я беру его за руку и сжимаю в знак поддержки. Его пальцы теплее моих.

— А потом я переехал к отцу, поступил в вуз и встретил Киру. Меня сразу к ней потянуло — я думаю, потому что она терпеть меня не могла. До неё я встречался с девчонками, целовался, обнимался и даже… изучал анатомию через одежду. В общем, обычный опыт, как у всех мальчиков. А с Кирой прямо торкнуло. Сильно так вштырило.

— Сколько ей было лет? — спрашиваю я, хотя знаю ответ.

— Столько же, сколько тебе сейчас.

— А тебя не смутило, что она в два раза старше тебя?

— Нет, наоборот, — отвечает он. — Меня это возбуждало.

Прикусываю губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь гадкого про эту тётку.

— Она это просекла и начала пользоваться мной. Заставляла пылесосить вместо неё, мыть окна и чистить картошку. Если очистки были слишком толстыми, она могла меня ударить, а если я был послушным и вёл себя идеально, то кое-что разрешала…

Он замолкает, а белые щёки неудержимо краснеют. Я кладу руку ему на лицо, и он трётся об неё, как котёнок, а потом целует центр ладони.

— Секса у нас не было, она ни разу не согласилась. Сама получала удовольствие, а меня динамила. А мне рвало крышу. Я каждый раз надеялся на секс. Делал всё, что она приказывала, стоял перед ней на коленях.

Как перед матерью.

Вот поэтому его и штырило — новая одержимость, да на старые дрожжи.

— Но ты ведь тоже кончал?

— Да. О Господи, да…

— Сколько баллов из десяти? — спрашиваю я.

Зря я его терзаю, но мне так хочется услышать ответ.

— Десять.

С ней было десять баллов, а со мной — сто!

Какая же я идиотка! Мне тридцать четыре года, у меня долгов на полтора миллиона, в моей косметичке лежит компромат на этого парня, который не сильно-то повзрослел за прошедшие десять лет, — а я соперничаю с пьянчужкой, в которую он был влюблён на первом курсе. Ревную его.

— Эта фигня продлилась пару месяцев, а потом отец что-то заподозрил. Выгнал Киру, а меня потащил к психологам. Только лечение не помогло. Я всё равно хотел от женщин унижений, психологического давления, рукоприкладства. Меня всё это адски возбуждало, просто чудовищно, а нормальные отношения казались пресными. Я, конечно, попробовал встречаться с хорошей девушкой — с Асей Одоевской. Мы даже жили вместе. Я думал, что меня это образумит, но в итоге сорвался и ушёл в загул. Менял девушек каждую неделю, спал со всеми подряд, искал ту, с которой испытаю хоть что-то, похожее на настоящие эмоции.

— Нашёл?

— Нет.

— А почему ты не пошёл в БДСМ-клуб? — спрашиваю я. — Если тебя тянуло к доминирующим женщинам, то можно было поискать в тематических клубах. Или хотя бы в интернете. Есть же какие-то сообщества.

— Я ходил, — признаётся он. — Эти «домины», которые готовы тебя отдоминировать за сто баксов в час, — такая дешёвка. Такая откровенная фальшивка. Я начинал ржать, когда они пытались мной командовать. Полный антисекс, я их даже не хотел.

— Понятно.

— Я ударился в работу. Встречался с кем-то ради секса, но ничего серьёзного. А потом опять сошёлся с Асей. Наши отцы дружили, поэтому мы часто виделись, общались в одном кругу. Мы поженились, и меня, в принципе, всё устраивало. — Он замолкает и добавляет: — А потом я встретил тебя.