Измена по-венециански

— Они открыли Александру секрет снадобья, и это было одним из условий перемирия. Александр, судя по всему, использовал его, чтобы лечиться. Из того, что я читал, можно сделать вывод, что это некое природное средство. С его помощью излечились сам Александр, Гефестион и ученик лекаря, упомянутый в манускрипте. Если, конечно, эти исторические отчеты точны.

— Скифы были необычным народом, — продолжал Эли. — Например, в разгар одного из сражений с персами они все внезапно покинули поле боя и погнались за кроликом. Никто не знает почему, но этот факт отмечен в исторических документах. Они знали толк в золоте, были умелыми золотых дел мастерами, и у них было множество изделий из него: украшения, пояса, блюда. Золотом даже инкрустировали оружие. Могильные курганы скифов буквально нашпигованы золотыми вещами. Скифы не знали письменности. После них не осталось никаких документов, только рисунки, предания и рассказы других народов. Известны лишь несколько слов из их языка, и то благодаря Геродоту.

Стефани увидела в зеркало лицо Эли и поняла: он сказал не все.

— Что еще? — спросила она.

— Как я только что сказал, до нас дошло всего несколько слов из скифского языка. «Пата» означает «убить», «спу» — «глаз», «ойор» — «человек». Но есть еще слово «арима». — Эли пошелестел своими бумагами. — До сегодняшнего дня оно мало что значило. Вспомните загадку. «Когда окажешься наверху…» Птолемей сражался со скифами в качестве одного из полководцев Александра. Он знал их. «Арима» означает «место наверху».

— Вроде чердака, — сказала Стефани.

— Гораздо важнее. То место, которое греки когда-то назвали Климакс и куда мы едем сейчас, местные жители всегда называли Арима. Я узнал это, когда побывал там.

— Не слишком много совпадений? — спросил Торвальдсен.

— Похоже, все пути ведут туда.

— Что же мы надеемся там найти? — осведомилась Стефани.

— Скифы насыпали над могилами своих царей курганы, но я читал, что самые прославленные из них были похоронены в горах. Эти места — рубеж империи Александра, ее восточная граница. До дома далеко. Здесь бы его никто не потревожил.

— Может быть, именно потому он и выбрал это место?

— Не знаю. Все это вообще кажется мне очень странным.

И Стефани согласилась.

Зовастина открыла глаза. Обнаружив, что лежит на земле, она сразу вспомнила нападение Кассиопеи Витт. Стряхнув туман с сознания, она почувствовала, что ее что-то держит. Поочередно повернув голову в обе стороны, Зовастина увидела, что привязана к деревьям — точно так, как совсем недавно была привязана Витт. Как унизительно! Она встала и обвела просеку взглядом.

Козы, Малоун, Витт и Виктор исчезли. Один из охранников был убит, но второй был жив. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, из его простреленного плеча текла кровь.

— Ты можешь двигаться? — спросила она.

Мужчина кивнул, но было видно, что рана причиняет ему мучительную боль. Все гвардейцы ее Священного отряда были сильными, дисциплинированными воинами. Она сама убедилась в этом. И сама она в ее нынешней инкарнации была столь же бесстрашной, как и в то время, когда жила в теле Александра Великого.

Охранник с трудом поднялся на ноги, держась левой рукой за плечо правой.

— Нож, — сказала она. — Там, на земле.

На лице гвардейца не было ни единого намека на страдания, которые он испытывал. Она попыталась вспомнить его имя, но не смогла. Всех солдат Священного отряда нанимал Виктор, а сама Зовастина приучила себя к тому, что не должна испытывать личной симпатии ни к одному из них. Они были предметами, инструментами. И больше ничем.

Мужчина наклонился и поднял нож с земли. Затем он подошел к веревкам, но потерял равновесие и упал на колени.

— У тебя получится, — сказала она. — Сопротивляйся боли. Сосредоточься на долге.

Охранник пытался собраться с силами. На лбу у него крупными бусинами выступил пот, кровотечение усилилось. Удивительно, что этого несчастного не свалил болевой шок. Вероятно, это объяснялось только тем, что мужчина находился в превосходной физической форме.

Он поднял нож, сделал несколько глубоких вдохов, а затем перерезал веревку на правой руке женщины, после чего она взяла у него нож и сама освободила свою левую руку.

— Ты молодец, — проговорила она.

Мужчина, все так же стоя на коленях и тяжело дыша, улыбнулся, польщенный похвалой.

— Приляг, — сказала Зовастина, — отдохни.

Мужчина лег на спину, а Зовастина стала обшаривать просеку. Возле мертвого охранника она нашла пистолет и вернулась к раненому. Он видел ее побежденной, униженной, чего не случалось уже много десятилетий.

Раненый лежал на спине, продолжая сжимать простреленное плечо.

Она встала над ним. Раненый посмотрел на нее темными глазами, и в них Зовастина прочитала: он знает, что сейчас произойдет. Она улыбнулась, гордая его мужеством. А потом направила пистолет ему в голову и нажала на спуск.

76