Измена. Побег от истинного (СИ)

Он вытянул руку над полом и начертал руну огня, сопроводив её символом ослабления. Воздух в помещении стал горячим и сухим. Половые доски тут же с готовностью зашипели, исторгнув клубы пара. Лужа исчезла моментально; ту же самую процедуру Иштван проделал с моим платьем и своей одеждой.

Я наблюдала за этим процессом, как зачарованная, и не сразу осознала смысл его последней фразы. Когда же до меня дошло, не на шутку возмутилась:

– Когда я вышла замуж за Рена, у нас были слуги!

– Судя по вашим рассказам, ваша замужняя жизнь была настолько не сахарной, что у меня сложилось впечатление, будто прикажи ваш ненаглядный Рейнольд – и вы вновь с охотой вернётесь к чёрной работе по дому, – невозмутимо парировал Иштван. Чуть поморщившись – видимо, даже подлеченная рана давала о себе знать – он положил руки на стол и устремил на меня испытующий взгляд, – вы же его боялись до колик!

Я открыла рот, набрала воздуха, чтобы достойно ответить, и не смогла. Иштван попал в точку: Рена я действительно боялась. Но…

– Но это было не всегда, – тихо сказала я, опустив голову, – раньше Рен был добрым, нежным и заботливым. Он любил меня, безумно красиво ухаживал, а после свадьбы чуть ли не на руках носил. Думаю, так драконы поступают со всеми истинными…

От воспоминаний из прошлой жизни повеяло таким теплом, что к горлу подступил комок, а к глазам – слезы. Я поспешно стёрла их, чтобы не раскисать на глазах Арделиана, и сглотнула.

– Мне об этом ничего не известно, – вдруг услышала я его безжизненный голос. Удивлённо подняла глаза: Иштван сидел напротив, с отсутствующим видом глядя в пустоту. Его глаза были пустыми, как озёра, затянутые льдом.

Видимо, почувствовав мой взгляд, он моргнул и с явной неохотой пояснил:

– Вероника не была моей истинной. Но это не мешало нам любить друг друга – самозабвенно и горячо. Она была моей единственной, той, с которой я был готов пройти всю жизнь до самого конца. Вся эта чушь про истинных – полный бред, если так подумать, – его глаза вдруг сверкнули, и я почувствовала, что Иштван заговорил на очень важную для себя тему, – пример вашего мужа показывает, что истинность – не залог верности. Рядом с Вероникой я просто не замечал других женщин, для меня существовала только она! Как видите, истинным тоже изменяют, и вполне легко, если перед носом появляется соблазнительная девица, которая оказывается совсем не против…

– Вы же сами сказали, что Рена приворожили! – не выдержав, перебила я его и осеклась, кляня себя за несдержанность. Щёки полыхали от негодования, – он совсем не такой!

– А откуда вам это известно? – выгнул бровь чернокнижник. Я смешалась и замолчала, уставившись на столешницу. В голове билась куча возражений, но ни одно не казалось убедительным.

Разговор зашёл в тупик. Повисла тяжёлое молчание. Мы оба смотрели в сторону, избегая взглядов друг на друга.

Тишину первым нарушил Иштван.

– Ладно, – шумно вздохнул он, – зря я затеял эту беседу. Простите мою несдержанность, Ариадна. Вернёмся к нашей теме.

Я холодно кивнула, показывая, что принимаю его извинения. Негодование всё ещё клокотало внутри. Как он может судить так о нас с Рейнольдом за глаза? Он же совсем ничего о нас не знает!

– Итак, наша битва, – Арделиан прикрыл глаза, явно погрузившись в воспоминания, – знаете, я могу отличить соперника с ясной головой от соперника с замутнённым сознанием. Могу сказать почти с полной уверенностью, что у Рейнольда сознание было не просто замутнено: оно практически полностью погрузилось во мрак.

Я затаила дыхание. То, что говорил Иштван, звучало слишком нереально, но отчего-то ужасно хотелось ему верить.

– Как вы это поняли? – сами собой пробормотали мои пересохшие губы.

– По нескольким признакам, – с готовностью откликнулся Иштван. Он вытянул руку и принялся отстукивать пальцем, перечисляя каждый.

– Первый. Глаза. Обычно у драконов зрачок вертикальный, узкий, а сам глаз либо жёлтого, либо, как в моём случае, зелёного цвета. У дракона Рейнольда…

– Алого, – невольно подсказала я. Арделиан кивнул:

– Алого. У него зрачка я не заметил.

Я попыталась представить глаз без зрачка. Вышло жутковато, и я вздрогнула.

– Второй. Гребень и манера полёта. Гребень должен мерцать в темноте, но у Алого он тусклый. Летает он тоже странно, все движения какие-то рваные, словно через силу. И наконец…

Иштван выдохнул. Было видно, что перечисление даётся ему всё с большим трудом.

– Это всё были косвенные признаки, а теперь я подошёл к самому главному. Аура.

– Что? – переспросила я, подумав, что ослышалась.

– Драконы могут видеть и считывать ауру друг друга. Не все, но могут. Как я, например. Нужен особый навык и повышенный уровень владения драконьей магией.

Иштван слабо усмехнулся – совсем невесело, будто вспомнил что-то.

– В нормальном состоянии аура, как правило, золотистая или серебристая. Когда же дракона пытаются опутать заклятиями, относящимися к тёмной магии, на ауре у него появляются чёрные пятна. Иногда они больше, иногда – меньше, по их величине можно определить силу того, кто эти заклятия накладывает. Но аура Алого была сплошь чёрной. Более того…