Измена. Побег от истинного (СИ)

– На ребёнке было использовано заклинание перемещения, – негромко и размеренно сказал он, словно проговаривая чей-то план, – причём, его подкрепили запретной магией для заметания следов, что позволило – уж простите за подробности – изъять у вас дитя и переместить его. То, что ваш лекарь и его помощники приняли за выкидыш, на деле было последствием использования этого заклинания. Ваше тело так отреагировало на столь грубое вмешательство. Помнится, я назвал его идиотом, но странно было бы требовать от него осведомленности в запретной магии. Таких, кто разбирается в этом, в Баллашьярде единицы.

Я вцепилась руками в волосы и подтянула колени к себе. Уткнулась в них лицом.

– Куда его переместили? – глухо спросила. Меня сейчас мало интересовали подробности. Важнее всего было лишь то, что мой малыш, мой Матей жив, а со всем остальным можно будет разобраться потом.

– Его забрала женщина, – уклончиво ответил Иштван, и мне захотелось взвыть от этой неопределённости, – я увидел только её смутную фигуру и почувствовал ауру. Всё, что могу сказать – она сама довольно-таки сильная ведьма.

– Фелиция, – процедила я, подняв голову. При мысли о том, что рыжая тварь забрала у меня не только мужа, но и ребёнка, сердце ушло куда-то вниз, глубоко под рёбра, а из самых глубин души поднялась такая ненависть, что поразила меня саму.

Алдериан ещё что-то говорил, но я прижала палец к губам, попросив его помолчать немного. Он выполнил мою просьбу.

– Как это вообще возможно? – еле проговорила я, бессмысленно разглядывая свои ладони. Произошедшее казалось мне непрерывным ночным кошмаром и просто не хотело облекаться в слова, – разве можно отобрать ребёнка вот так вот и передать другой женщине? Чтобы она… вынашивала его?

Последние слова я произнесла практически беззвучно. Иштван нахмурился и серьёзно ответил:

– Когда колдун начинает обращаться к запретной магии, ему открываются такие возможности, о которых он до этого даже мечтать не смел.

– С моим сыном всё в порядке? – продолжила я атаковать его вопросами, жадно ловя каждое слово. Если раньше мне казалось, будто из моей жизни исчез смысл, то теперь он вернулся в неё – стремитеьно и резко, отшвырнув всё остальное на задний план.

Сын. Я должна вернуть себе мужа и сына.

– Насколько я могу судить, да, – кивнул Иштван, – но мне удалось уловить остаточные следы от использования на нём запретной магии. Что с ним делали, сказать не могу, но надеюсь, ничего страшного. Было там ещё что-то, смутившее меня, но полностью исследовать состояние вашего сына не получилось: мне помешали. Кажется, что та… женщина что-то почувствовала и усилила защиту.

При упоминании «той женщины» меня тут же бросило в жар, и я стиснула кулаки.

– Пожалуйста, помогите мне вернуть сына! – взмолилась я, – я знаю, что сама не справлюсь, а вы всё-таки дракон.

Иштван некоторое время молча изучал моё лицо, потом коротко и невесело хохотнул.

– Занятно получается, – сказал он, – подумать только, задумав отомстить вашему мужу, я уже почти готов спасти его жену!

– Вы не ответили на мою просьбу, – тихо напомнила я ему. Он медленно выдохнул через ноздри и тяжело вздохнул:

– Я помогу вам. Слишком много здесь совпадений, которые вряд ли могут оказаться случайными.

– Вы про использование запретной магии, в чём обвинили вас?

– Именно, – кивнул чернокнижник, – сдаётся мне, наши истории связаны теснее, чем может показаться на первый взгляд… к какому ковену, говорите, принадлежит эта ваша Фелиция Батори?

Я вспыхнула и сухо ответила:

– Она не моя. Не могу вспомнить… что-то вроде Алкхейм… или Даркхейм…

Перед глазами встало взволнованное лицо Мари, а в ушах прозвучал её голос, и я вспомнила:

– Дахемский ковен!

– Разузнаю о них побольше, – пообещал Иштван, поднимаясь со стула. Подал руку мне, помогая спуститься со стола, – как я уже говорил, одна-единственная ведьма не в состоянии приворожить дракона. Силы слишком неравны, да и дракон обязательно почувствует внешнее вмешательство и будет сопротивляться. Этой Фелиции явно помогали, а, исходя из моего опыта, могу с твёрдой уверенностью сказать, что помощник её был из того же самого ковена. В одиночку ведьмы не магичат, если им предстоит сотворить какое-то особо мощное заклинание. Больше, чем уверен, что и метку вашу они тоже украли.

– Вы много знаете о ведьмах, – отстранённо пробормотала я, поглощённая мыслями о сыне. Известие о метке не потрясло меня так сильно, как новость про ребёнка: кажется, о чём-то таком я и сама уже догадалась в глубине души. Иштван кивнул:

– Вероника тоже была ведьмой, правда, белой. Она не любила, когда её так называли, просила звать её светлой колдуньей.

На лицо Арделиана набежала тень, и он хрипло, словно через силу, продолжил:

– Мы познакомились, когда я вытащил её из лап королевской инквизиции – незадолго до того, как эту службу упразднили. Её обвиняли в чёрном колдовстве, пришлось немало попотеть, чтобы доказать обратное.

Он провёл ладонью по лбу, словно пытаясь стереть тяжёлые воспоминания, и продолжил: