Измена под Новый год (СИ)

“Рейс Нижневартовск — Москва, вылетевший ранним утром, пропал с радаров. На многократные вызовы диспетчера экипаж не реагировал. Ситуация находится под контролем специальных служб.”

Горло стянуло до нехватки кислорода, под грудью чернеет выстрел, края раны еще тлеют и жгут.

Зажмуриваюсь, желая, чтобы увиденная картинка исчезла.

“Чтобы тебя вообще и вовсе не было…”

“Ненавижу тебя, слышишь?”

“Ухожу от тебя. Сейчас же соберу вещи”

Господи, неужели это все происходит наяву?

Во рту разливается горький вкус, гул в голове не прекращается, только нарастает, как радиопомехи.

Мы никогда не задумываемся о сказанных словах близкому человеку. А вдруг они окажутся последними?

Считаем, что наши чувства, наше состояние и переживание всегда важнее. Вчерашние слова теперь бельмом на глазу светятся и на дают ясно видеть.

Помню, когда родился Савва, Тигран ни на шаг от нас не отходил. Я воспринимала это как заботу, любовь, хоть он и ни разу не обмолвился о своих истинных чувствах. И, как это ни странно, я была счастлива. В ту самую секунду, когда Тигран взял своего сына на руки, когда отмечали его первый день рождения, наш первый отпуск втроем…

И если бы я только могла забрать те слова назад…

Да быть этого не может.

Мысль, что я больше не смогу его обнять, пригласить к ужину, да даже испечь его, как оказалось, нелюбимые пироги, стирает в пыль.

— Мам, ты почему плачешь?

Наскоро вытираю щеки, которые абсолютно мокрые от слез. Рвано вдыхаю воздух, понимая, насколько он холодный.

— И где папа? Почему его еще нет? Он обещал быть к завтраку!

Запоздало хватаюсь за телефон в попытке набрать номер мужа. Абонент не в сети…

Губительный разряд тока зажимает сердце как упругая колючая проволока и стискивает мышцу.

Иногда мы мало осознаем силу наших мыслей и желаний. И да, это говорю я, мечтательница и сказочница. В какой-то момент, когда сказка заканчивается, образуя воронку из обид, можно натворить дел. Привычные уставы рушатся. А новые… не знаю, как их строить.

Мне бы к мужу, уверена откуда-то, он бы помог.

— Рустам Тагирович, доброе утро…

Только вот оно совсем недоброе.

— Я слышал, Николь, слышал, — убито отвечает, провоцируя новую партию беззвучных слез, — я уже связался с нужными людьми, жду от них вестей.

— Сообщите, пожалуйста, как только станет что-то известно.

— Разумеется. Ты… Савке пока не рассказывай, — с выдохом произносит. Мой взгляд как раз падает на ничего не понимающего ребенка.

До бабушки дозвонилась не сразу. А как только услышала родной голос, не сдержала всхлипа.

Страх за Тиграна объемный, и словами не передать. Я в жизни так ничего не боялась.

Он ведь такой большой. Сильный. Ночью всегда обнимает крепко, а утром просыпается и снова чужой. Да что с этой ледяной глыбой может случиться?.. Бред какой-то.

Пока жду каких-то новостей, перебираю в голове все хорошее, что с нами случилось за эти года. Пытаюсь увидеть и свои ошибки. Ведь в ссорах чаще всего виноваты оба.

И если бы я могла вернуть время вспять, то мои последние слова в том разговоре были бы другими.

Я бы сказала, как люблю его. Несмотря на то что мои чувства безответны, на жгучую ревность, на немыслимые обиды. Я влюбилась в Тиграна с первого взгляда и продолжаю любить до сих пор.

Это так просто и сложно одновременно.

— Николь, у меня не очень хорошие новости, — тесть звонит и медленно убивает меня своим голосом.

Губы дрожат, а перед глазами все расплывается как в луже.

— Самолет Тиграна… не выходит на связь уже несколько часов. По всей видимости, из-за погодных условий произошла авиакатастрофа…

Трудно переварить такую информацию, когда слова вроде как и простые. Но в сумме от них в петлю заворачивает и сдавливает.

— Мама, Кеша приехал! — Голос Савушки как тоненький ясный лучик.

Подбегаю к окну и вижу, как разъезжаются ворота и на территорию въезжает внедорожник мужа, за рулём которого водитель…

Глава 11. Тигран.

— Ты живой? — кидается на меня Николь, как на пропавшего без вести.

Обнимает мои щеки и целует, целует, целует. А я, как идиот, пытаюсь сдержать улыбку.

В нос проникает знакомый запах ванили и карамели. Пахнет сладко… Домом, детством. Вместе с тем от Николь исходит нежный цветочный аромат, её любимые духи, которые в моём сознании настолько сплелись с её образом, что ощущая этот аромат в офисе или в самолёте, на сердце становится как-то легче, что ли.

— Живой, — плачет Николь и врезается своим хрупким телом в моё.

Немного ошалело, размещая руку на узкой пояснице, и припираю к себе поближе, затягиваюсь как следует вкусным воздухом с её волос.

— Живой, что со мной будет-то? — хриплю. — Я, конечно, понимаю, Ника, ты веришь в новогодние чудеса, но так быстро это не работает, поверь мне.

— Я глупость сказала. Прости, — шелестит она рядом с моим ухом. — По телевизору сообщили, твой самолёт, скорее всего, разбился. Я испугалась. Так сильно испугалась, Тигран.

Нахмуриваюсь и, сдвинув Николь немного вправо, стучу по карману.