Измена. Подарок небес (СИ)

Прости меня за всё то горе, что я успел тебе причинить. У меня никогда не было цели стать источником твоей боли. Все мои действия — это лишь попытка удержать, не дать уйти, попытка сделать так, чтобы всё было как раньше, до той, самой трагической, ошибки в моей жизни. Но я понял, что так лишь ещё больше отдаляю, отталкиваю тебя. Я понял, что ради своих чувств к тебе и Кирюше, должен смириться с твоим решением, каким бы оно не было. Поэтому я больше не буду препятствовать твоим желаниям.

В конверте, что я тебе передал, копии всего, что я отправил в суд. Думаю, что теперь ты не долго пробудешь моей женой, что скоро я стану для тебя абсолютно чужим, посторонним человеком. Мне больно это принимать, но ещё больнее противиться твоей воле и знать, что ты страдаешь по моей вине.

У меня есть одна небольшая просьба: Я буду благодарен, если ты не станешь препятствовать моему дальнейшему общению с сыном. Не переживай, я не буду тревожить вас слишком часто, тем более, что через несколько дней я, на неопределенное время, уезжаю в другую страну. Попрощайся за меня с Киром, объясни ему всё, скажи, что папа его очень любит и постоянно думает о нём.

И помни: я любил, люблю и всегда буду любить тебя. Ты — самое дорогое и светлое, что было в моей жизни. Я люблю тебя с того момента, как увидел впервые и буду любить до самой своей смерти. Не смею надеяться, но если ты когда-нибудь передумаешь, если решишь вернуться, то я буду самым счастливым человеком на Земле. Мне очень тебя не хватает.

Ещё раз прости за всё!

Глеб.»

На секунду моё сердце сжимается от жалости. А после я вспоминаю рассказ мамы, вспоминаю Глеба обжимающегося с Ингой, вспоминаю слова белобрысой и кулон на её шее, вспоминаю ярко-синие, горящие злобой глаза, вспоминаю его угрозы, унижение и боль от удара. Сижу минуту, а потом разрываю записку в мелкие клочья и бросаю в стакан с недопитым кофе.

Нет, Глеб, прошлого не вернуть. Невозможно зайти в одну реку дважды. Невозможно построить счастье на лжи и боли. Между нами всё кончено! И я искренне этому рада!

Глава 48

Игорь

Вспоминаю, как стоял под прикрытием уличной темноты и слушал откровения той, которую считал самым близким мне человеком, любящей и верной женой. Не мог поверить, что все эти мерзости говорит та самая женщина, которой я был безоговорочно предан, с кем был готов прожить всю оставшуюся жизнь. Слышал неприкрытую брезгливость в её голосе, когда она вспоминала то время, когда я приходил в себя после страшной аварии, в один миг лишившей меня всех, кого я так безмерно любил. Слышал все насмешки, уколы и издёвки. Слышал интонации самодовольства, возбуждения и радости, когда речь зашла о её любовнике.

О любовнике? Нет, по её словам было понятно, что Глеб — далеко не первый, с кем она крутила за моей спиной. Когда это началось? Сколько продолжалось? Неужели она была мне неверна с первого дня нашей совместной жизни?! Я и помыслить не мог какое чудовище скрывается за этой невинной ангельской внешностью.

Когда она попыталась разбить Лесин телефон, когда я услышал её угрозы, то понял, что пора начинать действовать. Выдохнул, сдержался, чтобы не ударить, не раздавить эту пакость на месте. Вышвырнул её из своего дома, пообещав себе, что сделаю всё, чтобы ни единого напоминания об этой дряни в моей жизни не осталось.

Было больно и тошно. Спровадив Ингу, понял, что ни секунды не могу находиться в большом доме. Каждая вещь, каждая купленная ею безделушка, казалось, смеялась мне в лицо, напоминая о вероломстве и предательстве жены.

Пошёл тогда к Лесе, узнать как она. Увидел её, стоящую на крыльце, замерзшую, встревоженную, но терпеливо ожидающую моего возвращения и сердце на секунду ёкнуло, сбой дало. Захотелось обнять, прижать её к себе, чтобы уже никогда не отпускать. У меня такое чувство, до этого момента, лишь к одному человеку возникало…

Воспоминание о Даше окончательно выбило из колеи, обострило удар, взбаламутило боль, осевшую в глубине души. Напился я тогда до полубессознательного состояния. Спасибо Лесе за то, что осталась со мной, выслушала весь льющийся из меня яд. Дала выплеснуть злость и обиду, выговориться. Если бы не это — с ума бы сошёл, наверное.

Не помню как добрёл до постели, как раздевался, как ложился в кровать. Лишь одно осталось в памяти: Даша склоняется надо мной, касается лёгким поцелуем моей щеки, шепчет что-то такое тёплое, доброе, от чего мне становится так легко и светло. Не могу разобрать слов, но моментально забываю про все свои горести и засыпаю, чувствуя себя любимым и нужным.

Даша? Или всё-таки Леся? Как так вышло, что образы этих двух девушек слились в ту ночь воедино?