Измена. Право на истинную (СИ)

Разве дикие подростки станут слушать отца? Они сами с усами, и не готовы расставаться с пернатой игрушкой.

— Даза ее выкинет, — Эрвин недовольно прижимает уши и обнажает резцы, — потому что она вся в слюнях.

— И у нее полно других куриц, — Анрей выплевывает тушку несчастной птицы. — Она даже не заметит.

— Заметит, — Ивар хмурится.

— Да она опять там записочки от Жреца читает и хихикает, — Эрвин кривится.

— И пирог у нее точно сгорит.

Анрей тянет носом воздух и фыркает:

— Уже сгорел, — смотрит на Ивара, — не до куриц ей сейчас.

Ивар откладывает книгу, встает и бесшумно подходит к сыновьям. Подхватывает мертвую курицу и шагает к дверям.

— Папа, — разочарованно тянет Эрвин. — Ты все портишь.

— Бегом в лес, — сдержанно отзывается Ивар. — Ждите меня у Кривой Сосны. Пойдем на оленя.

Анрей и Эрвин недоверчиво переглядываются, а затем срываются с восторженными подвываниями с места. Чуть не сбивают Ивара с ног, который терпеливо пропускает их вперед. Оборачивается:

— Пойдешь с нами?

Опускаю взгляд на свой живот и вновь смотрю на Ивара с наигранным осуждением:

— Хорошая шутка. Мне сейчас самое время бегать за оленями и лосями.

Доча в животе толкается, и Ивар хочет подойти, чтобы с ней поздороваться, но меня передергивает от сладковатого запаха мертвой курицы в его руках.

— Унеси этот ужас отсюда… — выдыхаю и зажмуриваюсь.

— Мы устроим ленивую охоту, — заговорщически шепчет Ивар. — Мы будем подгонять наших охотников и раздавать советы.

— Они сами справятся с оленем? — недоверчиво спрашиваю я.

— Думаю, да. Курицы — это, конечно, весело, но несерьезно. После оленя они кухню оставят в покое.

Киваю и шепчу:

— Дай мне пять минут. Для меня и встать сейчас тоже подвиг. Стоило, наверное, в лес сбежать, как в прошлый раз на пару месяцев.

Делает шаг в желании мне помочь встать, и едва слышно отзываюсь.

— Курица, Ивар…

— Чертова курица, — шипит он и всматривается в мои глаза.

Ухожу с головой в его мысли, которые полны нежности, восхищения и ожидания, когда он сможет взять на руки нашу дочь.

— Иди уже, — шепчу я. — И они опять дерутся, но уже за подушку.

— Люблю тебя.

Минута молчания, и он все-таки выходит, когда до нас долетает глухой рык. За ним следует хохот Эрвина, а после обещание Анрея содрать с него шкуру, но в его словах нет гнева или ненависти.

— Когда они были маленькими, — в библиотеку вплывает Вестар и стряхивает с рукава шелковой рубашки перышки, — они были сладкими пупсиками, а сейчас, — вытаскивает перо из волос, — я их боюсь.

Встряхивает своей шикарной шевелюрой и падает в кресло передо мной:

— Как ты?

— Хорошо.

Молчит, закидывает ногу на ногу и как-то напряженно улыбается.

— Что? — не выдерживаю я тишины.

— Твои теща и тесть опять просят, чтобы их вернули из изгнания. Три письма. Одно Жрецам, второе — Старейшинам, третье — Альфе. Слезно умоляют о прощении. Как Советник, я против.

— Думаю, что и мнение Ивара тоже не поменялось.

— А твое?

— Мое тоже, — пожимаю плечами. — Раз пишут письма из года в год, то к смирению они не пришли.

— Как мудро, — Вестар расплывается в улыбке.

— Меня другой вопрос интересует, — вытягиваю ноги. — Ты когда женишься?

— Я не создан для брака, — Вестар отмахивается и переводит взгляд на книгу, что читал Ивар.

Конечно, слухи вокруг младшего брата Ивара иногда вспыхивают полными глупостями. То он безответно влюблен в меня, то он мой второй незаконный муж, то он кастрат, которого лишил мужского достоинства Альфа, но он увлечен своей должностью Советника, который в курсе всего, что происходит вокруг. Какая ему жена, когда надо обо всем знать?

— Тебе помочь встать? — поднимает взгляд.

— Нет, — мило улыбаюсь я.

— Точно?

— Определенно, я сама справлюсь.

— Тогда у меня еще дело, — Вестар откидывается назад. — Темный Чародей Мариус требует, чтобы его прекратили так называть.

— Требует?

— Да, требует чуть не официальный указ, что он теперь не Темный Чародей, а…

— Кто? — вскидываю я бровь.

— Скромный дедуля, который шляется по лесам в поисках покоя.

— Отшельник?

— Отшельник ему не нравится. И он отказывается от имени.

— Пусть идет к Жрецам. Там они имени его лишат и своим сделают.

— С ними он дел тоже не хочет иметь. Предлагаю вернуть его и посадить под замок, — Вестар приглаживает волосы. — Меня такие ребята нервируют.

— Он замечен в чем-то нехорошем? — с тихим подозрением спрашиваю я.

— Нет, но он странный. Он и раньше был таким, а теперь… Жуть, короче, — встает и шагает к двери. — И жуть, потому что вдруг и меня в старости ждет подобное? А я могу…

— Поэтому женись, — смеюсь я. — Это он такой, потому что одинокий.

— А я не одинокий, — Вестар оглядывается. — У меня есть семья. Вы моя стая. И Жрец был прав, у меня свой путь. Быть рядом с семьей.

***

— Вы же помните, что вы в первую очередь братья, — тихо и испуганно шепчет Лиара. — И только потом кто-то из вас Альфа.

Она сжимает мою руку, и внутри ее груди расползается страх, что этой ночью нить дружбы между ее братьями разорвется, когда Лес признает кого-то из них Альфой. Мы никого не выделяли, никому не пророчили власти и видели в Эрвине и Анрее равных друг другу, но сегодня кто-то займет место Ивара.