Измена. Право на любовь (СИ)

— На аборт еще успеваешь, — равнодушно хмыкаю. — И, Кариша, теперь твой ребенок — твоя ответственность, и только тебе принимать решение, что делать и как быть, а я умываю руки.

— Артур, — жалобно всхлипывает. — Не бросай меня. Да, я поступила гадко и… Я всего лишь хотела вырваться из бедности и…

— Я понимаю это желание, — постукиваю пальцами по столешнице, — и ты не одна такая, кто хочет улучшить свою жизнь, но, тут такое дело, у некоторых мозгов побольше и они похитрее. У тебя была высокая зарплата, премии, дорогие подарки. И ты бы могла все это использовать с умом, но… увы.

Встаю, а Карина с плачем прячет лицо в ладони. Плечи вздрагивают, и сама она вся такая жалкая и слабая, что мне противно до тошноты. Будь на ее месте Вита… Усмехаюсь. Нет, Вита бы в такой ситуации не оказалась и не окажется.

— Я ведь люблю тебя…

— Ой, не начинай, Кариша.

Делаю несколько шагов, и мне в спину летит презрительное:

— К женушке под каблучок вернулся?

— Да вот не пускает под каблук, — оглядываюсь с равнодушной улыбкой. — Она у меня упрямая девочка.

— Ненавижу тебя и твою мерзкую гадину, — сжимает кулаки и цедит сквозь зубы. — Да чтоб вы… — она замолкает и кидается к мусорному ведру.

— И тебе всего хорошего, Карина.

Выхожу из кухни под громкие и омерзительные звуки, от которых самого тянет выплюнуть все внутренности. Отлично, мать его, я переиграл сценарий своих родителей.

Глава 34. Вита, постой

Жизнь, оказывается, многогранная. Я об этом совсем забыла, сидя в большом доме. Я за одиннадцать лет сытой и безответственной жизни вышла из реальности, которая сейчас удивляет ценами на продукты. Я вот люблю креветки, а они не для каждого кошелька. Даже мелкие салатные. Вот так.

— Не берите эти макароны, — шепчет пожилая женщина, — разварятся в кашу, — протягивает другую упаковку, — вот эти хорошие. Дороже на десять рублей, но куда лучше.

— Спасибо, — возвращаю свой пакет “ракушек” на полку. — Буду знать.

— После восьми вечера тут скидки на кулинарию, — улыбается и подмигивает. — Можно урвать что-нибудь вкусненькое на ужин.

У меня нет желания притрагиваться к деньгам, что лежат на якобы моем банковском счету. Это даже не упрямство или желание доказать Артуру, какая я сильная и самостоятельная. Нет. Я проживаю маленькую жизнь. Свою жизнь со своими проблемами и неурядицами, которые ручейком заполняют дыру в сердце маленькими радостями: сладкими яблоками, которые я выбирала среди помятых собратьев минут десять, пачкой сливочного печенья по хорошей скидке.

Мелко плаваю, но чтобы нырнуть на глубину я покопошусь у берега и обрету в себе хоть какую-нибудь уверенность. Если женщина может одну тощую курицу разделать на несколько блюд, то она точно нигде и никогда не пропадет.

Артур был прав, когда в эмоциональном всплеске и панике заявил, что я без него никто. И я не обижаюсь, потому что правда делает больно и толкает вперед. И в момент дикого отчаяния перед будущим в окружении бумажных журавликов, я была готова вернуться к Артуру в привычную жизнь, а потом я взяла этот страх и рассмотрела со всех сторон. Чего я боюсь? Бедности, одиночества, нужды и незащищенности? Ну, тогда я возьму и проживу их, чтобы больше никогда не ощутить этот ужас и слабость.

Пусть юристы хоть тысячу раз скажут, что я имею право на те деньги, что лежат на счету, а их воспринимаю, как откуп от Артура и его попытку облагородить себя. Он кинул меня в грязь и теперь желает все эти пятна плесени, гнили закрыть купюрами и доказать самому себе, что он приличный человек.

Возможно, я не права и моя гордыня подпитывает уязвленное эго, но сейчас на крыльце супермаркета с двумя тяжелыми пакетами я чувствую себя живой. И нет ничего страшного и унизительного в том, чтобы быть простым человеком. Спускаюсь по лестнице и неторопливо шагаю по тротуару. Так, закинуть в духовку курицу, которую я с утра замариновала, принять душ, заварить чай и поужинать в тишине и уединении за размышлениями о планах на жизнь. Да, они у меня есть, и они касаются не только моего будущего.

— Вита, — раздается тихий голос бывшей свекрови Татьяны Михайловны. — Постой.

Удивленно оглядываюсь, и у меня из рук вырывает пакеты мрачный водитель.

— Эй…

Молча шагает к черному внедорожнику, а ко мне подплывает Татьяна Михайловна с приветливой улыбкой:

— Здравствуй.

— Он забрал мои пакеты.

— Он обязательно тебе их вернет, — убирает локон за мое ухо. — Слушай, я соскучилась. Предлагаю пропустить по бокальчику чего-нибудь веселого и поболтать. О своем, о девичьем.

— Вы тоже за мной слежку устроили?

— Ну что ты, — заливисто смеется, — просто проезжали мимо. А тут смотрю, ты идешь. Я даже глазам своим не поверила.

— Я даже спрашивать не буду, что вы забыли в этом районе, потому что все равно придумаете отличный ответ.

— Придумаю, — ласково поправляет шарф на шее. — Например, хочу вложиться в парочку торговых помещений… — оглядывается по сторонам и показывает на высокую новостройку, которую только вот-вот хотят сдать в эксплуатацию, — вот в этом жилом комплексе. Открою цветочный магазин.