Измена. Счастье вопреки

Ошарашенно хлопаю глазами, не веря в происходящее. Заставляю себя сделать шаг на ватных ногах, продолжаю идти. Уже подходя к лестнице, спотыкаюсь и падаю точно в объятия Владимира. Чертовы ноги меня совсем перестали слушаться.

— Ну вот, а говорила, не захочешь сближаться, — мужчина широко и ехидно улыбается.

Чувствую его сильные руки, крепко держащие меня.

Этими руками избивали Диму? И меня бы поколотили, если бы мы не встретились раньше?

Но могла ли получасовая поездка с утра настолько нас «сблизить», чтобы я могла чувствовать себя в безопасности?

Вряд ли. Меня не трогали по какой-то другой причине. Только по какой? Не верю, что этот бандит добрый и решил меня не трогать.

— Извини, ноги еще не отошли, — бормочу, пряча глаза.

Мне невероятно страшно и ужас подкатывает комом к горлу. Только нельзя мне показывать свои истинные чувства, чтобы не разгневать главаря этих бандитов.

Крепкие веревки оставили небольшие следы на руках и ногах, кровь плохо циркулировала. Кроме того, я замерзла. Но требовать извинений было бы верхом не наглости, но глупости и безрассудства.

Вова помог мне выпрямиться и произнес:

— Дамы вперед.

С каждым шагом наверх, мое сердце билось все чаще и громче. Понимаю, если бы хотели, убили бы еще там, но никак не могу заставить себя успокоиться.

Эта лестница узкая и видится мне бесконечной. Каждый наш шаг сопровождается гулким металлическим эхом. В ушах звенит от скрипа в местах креплений. Да этой лестнице лет сто! Крепко держусь за перила, боясь упасть вместе с этой ненадежной древней конструкцией.

Наконец-то мы поднимаемся наверх и упираемся в дверь.

— Открывай, — спокойно и уверенно командует за спиной Владимир.

А я не решаюсь, боюсь что ждет меня там. Слышу мужские голоса за стеной. Набираюсь сил и трясущимися пальцами проворачиваю металлическую ручку.

Кажется, что от напряжения витающего в воздухе, у меня спирает дыхание. Делаю вдох через раз, словно боясь привлечь к себе лишнее внимание. Внутри все натянуто, словно пружина.

Помещение, которое единственное во всем здании из того, что я успела увидеть, кажется более менее пригодным для временного проживании.

В центре расположился низкий стол. За ним, сидя на полу, двое мужчин играют в карты. Им явно весело. Не обращают на нас никакого внимания.

В дальнем конце комнаты напротив входа, стоит старый видавшего вида кожаный диван. На нем по обеим сторонам от Димы сидят двое амбалов в черных костюмах, зажимая его и не давая пошевелиться.

Все мужчины явной бандитской наружности: злые, угрюмые, со шрамами на лице. Небритые. В темной одежде.

Пятый, что стоит у дивана, периодически потирает кулаки, на которых еще виднеются следы крови. А Дима…

Мне больно на него смотреть: лицо опухшее, кроваво-красное, все в синяках. Один глаз заплыл. Куртка порвана.

— Дима! — испуганно кричу и бросаюсь в его сторону. Но двое, сидящих рядом с Димой резко вскакивают, преграждая мне путь. А двое, что играли за столом, лениво посматривают в мою сторону.

Отшатываюсь от амбалов и упираюсь спиной во Владимира.

Он кладет мне руку на плечо и разворачивает к себе лицом.

— Не торопись, — предупреждающим взглядом осаждает меня. На его хмуром лице не осталось ни намека на былую веселость.

Я испуганно оглядываюсь.

— Дима, Димочка! — ошарашенно и встревоженно спрашиваю, срываясь на крик.

— Давай, успокаивайся, — мужчина трясет меня за плечи, как тряпичную куклу, чтобы привести меня в чувство.

Беру себя в руки, делаю вид, что успокоилась. Пытаюсь погасить в себе желание броситься к Диме и обнять его поскорее.

Сейчас я могу думать только том, как плохо и больно Диме. Такой вид дорогого сердцу мужчины никому бы не доставил удовольствие. Даже той, что испытала боль от его предательства.

— Твой благоверный хочет тебе кое-что сказать, — сквозь зубы цедит Владимир. Смотрю на него округлившимися от ужаса глазами и не могу понять, что происходит.

Медленно разворачиваюсь к нему спиной. Слезы катятся по моему лицу от беспомощности, страха и глубокого чувства безысходности.

Двое амбалов в черном садятся обратно на диван, занимая прежние места.

Дима смотрит на меня целым глазом, шевелит ртом, что-то мычит. Не могу разобрать ни слова. Потом сплевывает окровавленную слюну на пол, отчего мужчины за столом бросают недовольные взгляды.

Видно, что каждое движение дается Диме с трудом. Через боль он вновь пытается что-то сказать.

Откашливается и произносит:

— Котенок, ты должна поехать с ними.

Удивленное — Что? — срывается с моих губ.

Глава 10

Я теряюсь. Меня терзают настолько бурные и яркие эмоции, что я не знаю, как их выразить. Между страхом, шоком, испугом и замешательством, во мне закипает гнев и возмущение.

Он серьезно?

Нервно оглядываюсь по сторонам, не заостряю внимание ни на одном из присутствующих мужчин. Только я не до конца понимаю, для чего мне с ними идти. Или просто мозг не хочет признаваться…

— Амбвыр, — непонятный набор несвязных букв слетает с моих губ. Может быть, я слишком сильно ударилась головой? В голове звенящая пустота. Поэтому просто удивленно повторяю:

— Что?