Измена (СИ)

— Я вас напугал? — усмехается, одаривая улыбкой меня и рядом стоящую Элизабет, которая уже прожигает мою персону взглядом, гласящим о том, чтобы я приняла правильное решение незамедлительно… Правильное для нее и бизнеса решение. — Давайте оставим этот разговор на потом, а сейчас. Дамы, предлагаю тост, — остановив жестом мимо проходящего официанта, мистер Барнс берет с подноса два бокала игристого розового шампанского, предлагая по очереди нам с миссис Баклэнд, а затем берет и себе. — Выпьем же с вами за удачную сделку и… За наше, не побоюсь этого слова, будущее. А именно, прибыльный и успешный бизнес, а также взаимовыгодное сотрудничество на долгие годы.

Приблизив шампанское в сторону Элизабет и Грега, слышу громкий звон гулко ударяющихся друг о друга хрустальных бокалов, делая глоток изысканного дорогого напитка, принимаю в голове важное для себя решение, которое может в считанное мгновение изменить всю мою жизнь раз и навсегда.

Спустя месяц

— Да, Эм, я уже еду. Немного опаздываю, но передай всем, что скоро буду. Все, отключаюсь, — блокирую телефон, отбрасывая его на соседнее пассажирское кресло.

Ну… я как обычно. Все эти рабочие дела совсем выбили меня из колеи. Еще хорошо, что Джеймс перестал посещать психиатра, который на последнем его визите объявил о том, что в его консультациях наш сын больше не нуждается. Выдохнули мы с Дэвидом прилично, особенно я, чувствуя каждый день на себе вину и огромный пласт ответственности… А еще страх, что, не дай бог, сын снова может перестать говорить. Нет. Нет. Нет. К черту эти пессимистичные мысли.

Вчера состоялся финальный матч первого учебного года Джеймса, на котором мы с Дэвидом присутствовали вдвоем, неистово болея за нашего маленького капитана. Игра была, конечно, не самой простой. И соперники попались в этот раз, по словам самого сына, намного сильнее, чем в прошлую игру. Господи… Как же я молилась, сидя за этими трибунами, как волновалась за свою маленькую белокурую копию. После того как объявили завершение первого тайма, я увидела, что Джеймс прихрамывает. Пулей метнулась к ним в раздевалку, проверяя поврежденную ножку. Просто ушиб… оказался по итогу сильным вывихом, но об этом мы узнали уже после игры. Хорошо, что Эмма была рядом и наложила ему эластичный бинт. Однако велела строго-настрого не прыгать, не бегать, не скакать. И… мы этим рекомендациям, естественно, практически не следуем.

Второй же тайм стал для меня просто невыносимым зрелищем. Я то и дело прятала голову, утыкаясь ей в плечо Дэвида, который точно так же, переживая, перебирал мои пальцы на руке своей ладонью. Однако по его невозмутимому лицу сложно было догадаться, что он и вправду переживает. Казалось, будто он с интересом наблюдает за движением каждого игрока на футбольном поле. Наши отношения постепенно приходят в порядок, по крайней мере, мы себя очень даже комфортно в них ощущаем, продолжая воспитывать сына.

На последних минутах, когда счет двух команд-соперников сравнялся, сердце мое, казалось, пробьет вот-вот грудную клетку, разбиваясь о землю на тысячу мелких осколков. Это было для меня, как для матери, чересчур. Буквально за одну… За одну минуту до завершения всего матча, словно по мановению волшебной палочки, мой мальчик, обнаружив-таки мои глаза на трибуне, забил свой тачдаун, который принес его команде четыре дополнительных очка, бесспорно обыграв соперников, тем самым вырвавшись вперёд…

Не сразу сообразив, что мой сын… мой мальчик забил самый важный и решающий гол для своей команды, вернув тем самым свою репутацию, по его мнению, я бросилась прочь с трибун, практически сбивая других людей. Под крики Дэвида, который помчался за мной следом, я практически с немыслимой для меня скоростью стала перепрыгивать по две, а то и три ступеньки на трибуне, порываясь как можно скорее оказаться на поле.

Бежала к своему герою так, как никогда в своей жизни. Джеймс, вырвавшись из объятий команды, бросился в противоположную от них сторону. Ко мне.

— Мамочка, — крепко вцепившись за меня, в ответ обхватила своего любимого ребенка, поднимая на руки. — Мы… мы победили, — запыхавшись, радостно прокричал что есть мочи. — Мам, ты мной гордишься теперь?

— Господи, зайчик, — поставив сына на землю, обхватила его нежные детские щечки двумя руками, поглаживая их пальцами. — Ты мой победитель, — поцеловала его в лоб. — Горжусь, — покрываю поцелуем снова попеременно щечки. — Люблю! — целую в носик. — Всегда! — крепко-накрепко обнимаю, чувствуя, как у самой по лицу хлынул целый поток слез… от счастья.

— Иди ко мне, победитель! — раскрыв руки для объятий, Дэвид подхватил нашего сына на руки, подкидывая словно пушинку в воздух, а затем крепко обнял, притягивая и меня в их жаркие объятия. — Мы гордимся тобой, сын. Очень гордимся…