Измена, сыск и хеппи-энд

Гольф-торжество носило закрытый характер и прессой освещалось скупо. В областных теленовостях мелькнуло лишь коротенькое сообщение да несколько кадров с крупными планами соревнующихся. Энтузиасты гольфа имели такие сизые обветренные лица и малиновые носы, что их можно было принять за завсегдатаев сельских спартакиад. Между тем это были все на диво успешные и состоятельные господа, просто погода выдалась зверская. Подробности, не попавшие на экран, передавались изустно, поэтому малодостоверны. Люди с небогатой фантазией говорили что-то о шашлычках на морозце. Более продвинутые утверждали, что украшением праздника был стрит-конкурс в новом громадном бассейне, занимавшем теперь половину бывшего главного корпуса. Состязающиеся красавицы якобы снимали с себя последнее среди тугих цветных фонтанов и грохота живого симфонического оркестра, после чего ныряли в радужно подсвеченные пучины. Там плескались уже первопроходцы гольфа. Они вылавливали наиболее отличившихся, на их взгляд, конкурсанток и осыпали их бриллиантами и мехами. Победительница якобы более часа плавала перед восхищенным жюри и брассом, и на спине, будучи в норковой шубе и в громаднейшем алмазном венце. Вот какую ерунду рассказывали, и все потому, что после ужасных апрельских событий, разыгравшихся в “Картонажнике”, санаторий преобразился со сказочной, пугающей быстротой, и Колотова стали считать способным на любые чудеса. Ведь домики с мозаикой, павильончики и всяческие троянские развалины в одну ночь исчезли, и вместо них выросли совсем другие строения – странные, сквозисто-решетчатые, сверкающие небывалым смугловатым стеклом. Не выглядели они ни уютными, ни особо красивыми, но европейский уровень чувствовался за версту. Со стены главного корпуса сгинули грудастые мозаичные пловчихи. Он оделся староанглийским пурпурным кирпичом, а его плоская кривоватая крыша украсилась целым лесом пластиковых кровель и откидных крыльев – там устроили солярий. Помимо большого бассейна с цветомузыкой и фонтанами, где и плавали стриптизерши в шубах, был здесь малый бассейн, о котором шли абсолютно несуразные слухи. Он был вроде бы сделан в виде овального озерца и наполнен соленой водой, привезенной в специальной цистерне то ли с Мертвого, то ли с Красного моря. Это явная выдумка. В лучшем случае, в воде растворяли какие-нибудь соли для ванн. Зато вокруг бассейна действительно был насыпан нежнейший бледно-желтый песок из Египта, причем не затоптанный и заплеванный туристами, а взятый прямо из-под пирамиды Хеопса, из заветных глубин, где лишь шныряли, шурша, всякие пустынные гады да витали неприкаянные духи фараонов. Из египетских песков возносились над бассейном волосатые стволы финиковых пальм. Чуть в сторонке был насыпан небольшой декоративный бархан.

Преобразился и парк “Картонажника”. Дорожки выложили сдобной на вид керамической плиткой. Ели и березы остались те же самые, но узнать их было трудно. Березки казались много белее, чем это возможно в природе, а ели – гуще и наряднее. Кое-кто из местных жителей утверждал, что к еловым лапам гольф-дизайнеры прикрутили множество пластиковых шишек. Это тоже наверняка вранье. О чем дряхлицынцы могли знать? Они лишь слышали, как ноябрьским вечером над померкшими лесами тупо, будто в подушку, грохнули залпы. Небо осветилось десятками огненных букетов, которые сыпались во все стороны и тихо дотаивали в темноте. В этом разноцветном зареве поля для гольфа ярко и странно засияли ядовитой озимой зеленью. Со стороны бывшего “Картонажника”, от новорожденных строений европейского типа, внезапно наполнивших старый парк, как стая стеклокрылой саранчи, донеслись веселые крики. Выделялись мужские голоса, опертые на тугие тренированные диафрагмы. “А-а-а!” – гудели мужские голоса, а женские вторили им повизгливее чем-то вроде “ау!” и “оу!” “Сам гуляет”, – вздыхали, прислушиваясь, поротые дряхлицынские забулдыги. Радостный смысл открытия гольф-клуба плохо до них доходил. О том, что случилось в “Картонажнике” в конце апреля, они тоже ничего не знали. И мало кто знал. А нужно было, чтоб не знал никто! Разве найдутся желающие оттягиваться в местах с дурной славой и плескаться в бассейне, где плавал покойник?