Измена. Тайная дочь мужа

- Смогут, об этом не беспокойся, - с облегчением выдыхаю я. - Что ж, тогда нам остается решить вопрос с временной опекой Карины, чтобы все было по закону, и ее не забрали в приют до того, как ты выйдешь из клиники. Так что будь добра, притормози с бухлом и приведи себя в порядок, чтобы завтра ты была похожа на человека. Я приеду, и мы поедем оформлять документы.

Кивает и освобождает проход.

Вроде все поняла. Дай бог.

Дергаю дверь на себя, собираясь уйти, но замираю в дверном проеме:

- Коробку с конфетами отдай. Это подарок Карине от подруги.

Морщится, дрянь, недовольно поджимает губы, но коробку в итоге отдает.

Забираю подарок, иду в коридор и быстро обуваюсь, чтобы поскорее свалить из этого гадюшника.

Одно дело сделано. Теперь остается самое трудное - вернуться домой и сделать все возможное, чтобы отговорить Катю от развода, на который она, очевидно, уже настроилась…

Глава 10

Вхожу на кухню и вздрагиваю, когда хлопает входная дверь. Леша ушел и оставил меня наедине с собственными страхами.

И, нет, я боюсь вовсе не маленькую девочку, которую он привел, а то отвратительное состояние беспомощности, в которое я погружаюсь рядом с ней.

Я потеряла контроль над ситуацией, оттого чувствую себя бессильной и слабой, не знаю, что мне делать дальше.

Поворачиваюсь к девочке и вижу, что она через силу запихивает в себя остатки рагу, а по ее щекам текут слезы. И как-то не по себе становится.

Сажусь напротив нее и спокойно спрашиваю:

- Ты почему плачешь? Невкусно?

- Очень вкусно, - бормочет с набитыми щеками и хрюкает носом. - Просто объелась.

- Так и не нужно доедать. Зачем запихивать, если больше не хочется?

С трудом прогладывает пережеванную еду, запивает компотом и откладывает кусок хлеба на тарелочку:

- Мама говорит, что еду нельзя оставлять. Нужно доедать все, что положили. А когда я не доедаю, - поджимает губы и смотрит на меня глазами, полными слез.

- Я поняла, - отвечаю, не дав ей договорить, потому что все и так понятно.

Забираю у нее тарелку и выбрасываю остатки еды в мусор, а тарелку кладу в раковину.

- Вы злитесь? - в страхе спрашивает Карина.

Она уже привыкла, что вызывает злость и раздражение матери по любому поводу. И того же ожидает от других взрослых.

- А разве похоже, что я злюсь? - мягко улыбаюсь и сама же отвечаю на свой вопрос: - Нет, Карин, я совершенно не злюсь. Я тоже иногда не доедаю то, что положила себе. Если остается немного, то выкидываю.

- А если много?

- А если много, то можно просто убрать еду в холодильник и доесть, когда снова проголодаешься, - пожимаю я плечами.

У меня ведь было точно так же, как и у Карины, только на фоне остальных проблем из детства я совершенно об этом забыла. Мать варила просто ужасную еду, почти несъедобную, потому что готовила из всего самого дешевого: овощные супы с горелой поджаркой на воде, или же на бульоне из куриных лапок, вареная рыба с овсяной кашей…

Не знаю, было ли дело только в нехватке денег на нормальные продукты, или мама даже не старалась… Но еда почти всегда была ужасной, и раз в день меня обязательно заставляли есть.

Я пихала все это в себя со слезами, пока мать сидела над душой в обнимку со стаканом. А если говорила, что больше не могу, то получала таких подзатыльников, что желание сказать такое снова у меня пропадало надолго. Проще было давиться паршивой едой, чем терпеть очередные побои и крики о том, какая я неблагодарная дрянь.

- А когда дядя Леша отвезет меня домой? - Карина вырывает меня из очередных детских воспоминаний и ставит своим вопросом в тупик.

- А что он сам тебе сказал об этом?

- Сказал, что мне лучше будет жить с ним, - пожимает плечами, берет со стола салфетку и вытирает хлюпающий нос.

- Но ты хочешь вернуться к маме, - вздыхаю я, потому что это вполне очевидно.

Ни один маленький ребенок не променяет родную маму, даже самую грубую и жестокую, на кого-то чужого. В столь раннем возрасте дети все равно ощущают огромную привязанность к родителям, даже если испытывают перед ними страх.

- Я… Я не знаю, - с дрожащим подбородком выдавливает из себя Карина и заходится плачем.

- Не нужно плакать, пожалуйста, - теперь я чувствую себя виноватой, это ведь я напомнила ей про маму. - Ты немного поживешь с дядей Лешей, а потом сможешь вернуться к маме.

- Правда? - всхлипывает девочка, размазывая слезы по грязному личику.

- Да, - киваю, хотя, вполне возможно, даю ей ложную надежду. - Твоей маме немного нездоровится, поэтому ей придется какое-то время побыть в больнице.

- А разве она болеет? - хмурится Карина.

- Не переживай, это несерьезная болезнь и незаразная, но ее обязательно нужно лечить, - успокаиваю девочку. - Она будет пить разные витамины, а еще с ней поработают разные врачи, чтобы она стала спокойнее и добрее.

Карина уже не плачет. Просто глядит на меня огромными карими глазами и осторожно спрашивает:

- А после того как ее вылечат, она больше не будет меня бить?

- Не будет, - отвечаю я и отвожу взгляд, поджимая губы.

И зачем я взяла на себя такую ответственность? Пообещала то, что от меня вообще не зависит.