Измена. Тайная дочь мужа

Помню, как я мучилась с волосиками дочки в ее детстве. Я всегда старалась быть очень аккуратной и нежной, но Юля верещала и плакала, стоило мне случайно дернуть хоть одну волосику.

В те моменты мне просто хотелось остричь Юлю под мальчика, чтобы и ее не мучать, и себе нервы не трепать. Но мы обе очень любили ее длинные волосы и продолжали вместе проходить это испытание из раза в раз.

А Карина до сих пор ни разу не пикнула. То ли болевой порог у нее высокий, то ли она более терпеливая, чем моя Юля.

- Тебе не больно? - на всякий случай уточняю я. - Ты мне говори, если что-то не так. А то я могу и не понять.

- Я могу терпеть, - тихонько отвечает она.

Останавливаюсь и наклоняюсь вперед, вглядываясь в лицо маленькой девочки.

- Не обязательно терпеть молча, - мягко произношу я. - И это касается не только волос. Ты имеешь право на голос и можешь сказать, если тебе больно, или плохо.

Во взгляде Карины вспыхивает помесь удивления и уязвимости.

- Жалуются только нытики и соплежуйки, - нерешительно произносит она. - Мама говорит, что жаловаться плохо, и эту дурь нужно выбивать. А я не хочу, чтобы из меня что-то выбивали.

Как же ужасно это звучит из уст ребенка. И ведь она не сама пришла к таким мыслям - их внушила ее непутевая мамаша. И мне даже сложно представить, что творится в прогнившей душе этой женщины. Насколько же нужно быть черствой и бессердечной, чтобы подобное говорить своему родному ребенку?

- Плохо держать все в себе, Карин. А вот делиться своими проблемами абсолютно нормально, - сдержанно отвечаю ей, хотя внутри все кипит.

Чем больше я узнаю Карину, тем меньше мне кажется, что ее мать вообще способна вернуться в нормальное состояние и воспитывать дочь.

- Я боюсь, - неожиданно всхлипывает Карина и заключает плюшевого медведя в крепкие объятия, утыкается в него лицом.

Ком горечи сдавливает и обжигает горло. Это не ребенок. Это маленький комок огромной боли, которую некому исцелить, или хотя бы облегчить.

А я-то сама смогу с этим что-то сделать? Потому что пока я и себе помочь не могу.

Сглатываю вязкую слюну и нерешительно опускаю ладонь на спину девочки, мягко поглаживаю ее.

- Боишься рассказать о том, что тебя беспокоит? - дрогнувшим голосом спрашиваю я.

Карина часто кивает в ответ, не поднимая головы.

- У всех есть проблемы и переживания, от этого никуда не деться. Такова жизнь. Взрослые люди часто решают свои проблемы сами, а вот детям нужна помощь, потому что они не все могут сделать сами. В этом доме ты в безопасности и можешь делиться всем, что тебя беспокоит. Дядя Леша обязательно тебе поможет, - деваю паузу и добавляю нерешительно: - И я тоже тебе помогу всем, чем могу.

Карина молчит, но хотя бы уже не плачет. Заручиться ее доверием будет совсем непросто, я это понимаю. Но это пока не самое главное. Гораздо важнее, чтобы она для начала просто перестала бояться быть собой - чувствительной и слабой девочкой, нуждающейся в тепле и заботе.

Заканчиваю с расчёсыванием волосиков и заплетаю два тугих колоска:

- С прической мы закончили, осталось только одеться.

- Моя одежда стирается, - тихонько отзывается Карина.

- Знаю. Но у меня осталось красивое праздничное платье от моей дочки. Может, хочешь его примерить? - предлагаю я, отвлекая девочку от грустных мыслей.

- Хочу, - отрывается от медведя и часто кивает. - А ваша дочка не будет против?

- Не будет, - улыбаюсь я и поднимаюсь с дивана, зазывая за собой Карину. - Она уже давно выросла из него.

Карина спрыгивает с дивана и босыми ногами шлепает за мной. Вообще я почти все Юлины вещи отдала в пункт помощи малообеспеченным семьям. Но несколько красивых вещичек, которые ассоциируются у меня с чем-то особенным, я приберегла на память.

Снимаю с верхней полки большой вакуумный пакет и достаю из него бледно-розовое платье с атласным верхом и пышной юбкой-пачкой. Помогаю Карине надеть наряд и потуже завязываю поясок, потому что в талии немного широковато.

- Это я такая красивая? - пискляво произносит Карина, глядя на свое отражение, и ее глаза начинают блестеть от слез.

- Тебе, правда, нравится? - улыбаюсь ей сквозь отражение.

- Очень. Спасибо! - всхлипывает она и бросается меня обнимать.

Улыбаюсь сама себе, чтобы отвлечься от боли, пронзающей душу острыми иглами, и нерешительно прижимаю Карину к себе.

Слышу, как хлопает входная дверь и осторожно отстраняюсь.

- Дядя Леша пришел. Я пойду его встречу, а ты можешь пока остаться здесь и полюбоваться на себя в зеркало.

С ширкой улыбкой Карина кивает, и я ухожу из комнаты, спускаюсь на первый этаж.

- Как все прошло? - сухо интересуюсь у мужа.

- Она согласилась на лечение. Завтра поеду оформлять документы на временную опеку Карины. Она будет жить с нами, пока Лиза…

- Не с нами, а с тобой, - прерываю его. - И на твоем месте я бы задумалась над удочерением, а не опекой. Но это решать только тебе, меня это не касается.

- Как раз тебя это и касается, - строго произносит Леша. - Я понимаю твои переживания, Катюш, и не собираюсь настаивать на том, чтобы Карина навсегда осталась с нами.