Измена. Ты будешь моей (СИ)

Его легкий пример все же вызывает улыбку, когда я представляю, как оборотень, привыкший быть медведем, становится хорьком. Сбрасывает иллюзию… То есть все увидят, кто я на самом деле. Сможет ли меня задержать Рэгвальд? Нет, наверное, не успеет. Я хочу надеяться, что не успеет.

Тут луна достигает своего пика, встает четко над порталом, и от него вверх одним мощным световым столбом поднимается голубое сияние, пронизываемое ломаными линиями молний. Несколько оборотней по краю площадки начинают петь. Их голоса сливаются с тонким звоном портала.

— Время, — тихо говорит мне на ухо Керни, затем выходит ближе к порталу: — Боги выбрали тех, кого впустят в портал. Выйдите вперед.

Из толпы вперед вышли три девушки, одетые в простые платья, с толстыми косами и в мягких кожаных туфельках. Все три словно были на одно лицо, но в то же время все три неуловимо разные.

— Сестры, портал готов впустить вас, — объявляет король и делает приглашающий жест.

Все трое одновременно переступают за границу портала и становятся удивительно красивыми птицами с ярко-красным оперением. Они делают круг и будто бы растворяются в воздухе.

— Избранник совета, твоя очередь войти в портал, — говорит Керни, и в портал входит тот самый старик, которого я видела за завтраком. Он превращается в седого волка, который издает протяжный вой и тоже исчезает.

Теперь все глаза направлены на меня. В том числе Делирии, она стоит почти вплотную к Рэгвальду, и самого моего мужа. Он следит буквально за каждым моим движением, будто гипнотизирует.

— И, наконец, я объявляю, что отдаю долг жизни. Избранная от короля, твоя очередь, — произносит Керни и протягивает мне руку.

На негнущихся ногах, едва дыша от волнения, я выхожу вперед и благодарно опираюсь на руку песца.

— Не бойся, просто войди внутрь, — шепчет он мне. — Все будет хорошо.

Да. Кроме того, что все увидят, кто я. Закрываю глаза, втягиваю в себя островатый грозовой запах и делаю шаг сквозь голубую стену.

Меня словно окатывает приятной волной ласкового тепла. С руки спадает браслет. Открыв глаза, вижу, что по плечам рассыпаются мои пшеничные локоны, а амулет сияет, как это было в первые дни знакомства с Рэгвальдом.

Испуганно поднимаю на него взгляд и сталкиваюсь с ярким сиянием золотых глаз, в которых за ширмой равнодушия плещется океан боли. Последнее, что я успеваю заметить перед тем, как меня поглощает голубое сияние, — мой опаловый кулон в его руке. Он… знал?

Глава 48 Воспоминание

Рэгвальд.

Айлин опирается не на мою руку, на руку этого проклятого оборотня. Вижу, как мелко подрагивают пальцы ее рук, как блестят от наворачивающихся слез глаза, ощущаю, как она боится. У меня есть шанс сейчас ее остановить, вернуть, доказать, что она моя.

Но я знаю, что единственный способ вернуть ее, всю ее, с сердцем и душой, а не только тело — дать ей самой сделать этот выбор. Если боги решили выполнить ее желание, значит, такова их воля. Я уже пошел однажды против них, пусть не сознавая себя, и потерял самое ценное, что было у меня.

Даже сквозь иллюзию я вижу только ее, и это вовсе не из-за амулета — я давно перестал его чувствовать. Видящий был прав: и амулет, и я сам давно слепы. Память урывками возвращается ко мне, слой за слоем обнажая все те поступки, которые я совершал.

Можно было бы сказать, что я был под чьим-то влиянием, это не моя вина. Нет. Это все делал я. Я выгнал Айлин из нашей комнаты. Я пообещал сделать ее наложницей. И да. Это я готов был предать свою жену с той, которая змеей проскользнула в мою семью.

Картинка стоит перед глазами так четко, будто это было несколько минут назад. Это последнее из накрывших меня воспоминаний. В коридоре, когда я еле успел защитить Айлин от Дикого и в очередной раз проклинал Ника, который умудрился скрыть от меня амулет моей жены, иначе я бы раньше оказался рядом, и Айлин не подверглась бы опасности.

«А вы никогда не спорили с их волей? Не ставили ее под сомнение? Не считали, что сами знаете, как правильно?» — ее слова, смело брошенные мне в лицо, вызвали особенно ослепляюще яркую вспышку. Последнее время такие вспышки стали почти привычны мне, но эта была явно другой.

Я целую Айлин, ласкаю ее тело. Она отдается мне без остатка, но мне мало. В ее глазах отчаянная, искренняя любовь, на груди совершенно тусклый амулет, а у меня только одно желание — поскорее все закончить и уйти.

Как будто это не к ней меня тянуло магнитом, так, что я и думать больше ни о чем не мог. Как будто она мне чужая.

Но как же я зол! Ярость отравленной жидкостью растекается по моему телу, заставляя кровь кипеть. Моя жена посмела перечить мне! Я делаю все, чтобы сохранить брак, чтобы у нас был наследник. А она вместо лекаря, к которому обязана ходить, пошла к своему брату.

Быстро одеваюсь и выхожу из комнаты. Ей не важна семья? Плевать. Но мне нужно думать о клане. Неужели советник был прав, и я совершил ошибку, женившись на Айлин? И это все тайный замысел клана Сайланд — оставить меня без наследника, подорвать силу клана, а между Николасом и Айлин действительно что-то есть?