Измена. Ты будешь моей

— Ты был прав. Да. Тогда любовь, действительно, была, — я взглянула на него с печалью. — Но ты ее убил, Макс. Тем вечером, когда я увидела тебя с другой, ты начал, а потом — добивал. Добивал планомерно. Мучительно. Но я постоянно за что — то цеплялась. И сама не понимала, зачем. Наверное, каждому хочется верить, что его любят. Пусть даже не горячо и нежно, — Макс помрачнел после последних слов. — Но хоть как — то. Без такой веры сложно, Макс. Очень. Ну, или если уж не любят тебя, можно просто любить самому. За двоих.

— Я чувствовал это. Все — таки, несмотря на наш уговор, у нас ведь был не только секс.

Услышав такое, я хмыкнула и парировала:

— С чьей стороны, Максим? — у него на скулах заходили желваки. Да уж. Вопрос был не в бровь, а в глаз. — Ты первое время весьма активно демонстрировал всех своих модельных девочек. Уж не знаю, почему потом угомонился. Но, поверь мне, я их оценила и “искренне” восхитилась. Да еще и четко уяснила, насколько мне до них далеко со своей среднестатистической внешностью и насущными проблемами.

— Камил, — он с недоверием посмотрел на меня. — Ты что, совсем ничего не поняла?

— Чего я не поняла, Макс?

— По поводу тех девушек.

— Ну, давай, просвети меня в этом вопросе.

— А что просвещать-то? Как ты не понимаешь? Это же была просто демонстрация! Я не спал с ними! Все девчонки мне были нужны только для того, чтобы добиться от тебя хоть каких — то эмоций. Мне нужно было увидеть твою реакцию. Я все хотел понять, неужели, я настолько тебе безразличен?! А потом просто надоело. Потому и перестал что-то специально предпринимать.

Я внимательно разглядывала Максима какое — то время. Как будто бы пыталась впитать в себя сейчас того, кому по неосторожности доверила свои чувства и сердце… Минута тишина, и я попросту пожала плечами.

— С тех пор уже много воды утекло, Максим. Знаешь, раньше я была такой же, как и все. Попросту спряталась за хрупкую веру в то, что у нас все уладится. Макс, я надеялась, что все эти гребаные проблемы, в конце концов, пройдут сами собой.

Я выдохнула, на секунду усомнившись в правильности своего решения. Но уступать Максу сейчас — это ниже моего достоинства. Так, Мила, не кипишуй и вспомни о пережитом. Все же не изобрели еще более раздражающего радара, чем женская интуиция. А она мне сейчас просто кричит в голове прямым текстом, что люди, как и хлеб, со временем только черствеют. И я сильно сомневаюсь, что Макс мог так быстро поменяться в лучшую сторону. Откуда у него эта непоколебимая уверенность в своей правоте? Все наши отношения построены на его и моих ошибках. Продолжать их крайне глупо. Если грязь заметать под ковер, она рано или поздно полезет оттуда. Так же и наш негативный опыт никуда не денется.

И мне не нужно перед ним оправдываться! В память о нашем общем прошлом пришла пора все заканчивать. В любом случае, я буду думать, что все, что происходит — во благо. Больше никто не посмеет втягивать меня в такую мерзкую трясину. Я пас. Пора завершать весь этот цирк и обнуляться:

— Все это уже давно пережито, Максим. В любом случае, уговор у нас был, и я его придерживалась.

39. Максим

А я опять ударился в воспоминания.

Перестал я таскать за собой красоток всевозможных видов, предварительно узнав, где я смогу столкнуться с Камиллой. Я просто понял, что ей все равно. Вот только мне — то все равно уже не было! Я понимал с каждым днем все больше, насколько она мне нужна. Не эта новая, холодная и отстраненная Камилла, а та Милуша, которая, казалось мне, исчезла безвозвратно. И уже я старательно, раз за разом, пытался обойти ее слова о том, что ей проще встретиться и разойтись. И медленно, слишком медленно, с моей точки зрения, что — то начало меняться.

Я прилагал все усилия, чтобы Камилла оставалась на ночь. Она не всегда носила с собой ноутбук, а работала как прежде, и я купил компьютер. Установил все необходимые программы, чтобы она могла оставаться, даже если это означало, что Мила погрузится в работу. Зато она была рядом. И я мог смотреть на нее. А иногда и отвлекать…

Из командировок я звонил Камилле как никогда часто. При первой же появившейся возможности постоянно писал смс. Она почти всегда отвечала. Милуша мимолетно рассказывала что — то о погоде или о том, что видела кого — то из моих друзей. Такие беседы ни о чем словно возвращали меня к ней, отвлекая от обстановки опасности и смерти. Сослуживцы закатывали глаза. Даже принялись шутить, что я говорю по телефону больше, чем все они вместе взятые.

Подумать только…Дом…

Прошло слишком много времени с тех пор, как это слово вызывало во мне подобный восторг. Однако сейчас оно обозначало нечто большее. Нет. Гораздо большее, чем некое место или страна.

Оно означало, что скоро я смогу увидеть Милу.