Измена. Ты это зря (СИ)

Что? Полицейские в носках? На них напала милиция в одних носках? Я не сразу понимаю о чём она говорит. И только через мгновение до меня доходит что под носками она подразумевает ввиду Балаклаву. О мама мия! Я начинаю смеяться в полный голос. Не может быть! Их повязали силовики?

— Ты шутишь сейчас? Серьезно? Вас забрал спецназ?

Пока я истерично ржу пытаясь представить себе эту эпическую сцену, такси останавливается, а сам водитель настороженно на меня поглядывает.

— Мы приехали. — говорит мне уже Мерей

Я лишь весело киваю и мы, быстро попрощавшись, торопливо входим на улицу.

— Подожди меня внутри, — говорю, выключая звук на телефоне, — я сейчас.

Мерей лишь коротко кивает и сразу направляется вглубь ресторана, пока Катя по всю продолжает орать мне в ухо:

— Алло, ты здесь? Давай, приезжай, я скинула тебе свою геолокацию! Приезжай быстрее! Они нас не выпускают! — говорит и не дожидаясь моего ответа, просто выключается.

А я стаю на улицы и смотрю на свой смартфон…

— фим де мунду* — (португальский) конец света, также название используется для обозначения Кабу-да-Рока: крайней точкой Европы что находится под Лиссабоном.

— Кабу-да-Рока* — крайняя точка Европы что находится под Лиссабоном.

Глава 18. Аня

Убрав телефон обратно в сумку, скрещиваю руки на груди и принимаюсь рассуждать что мне делать дальше. Поехать за ними? А что мне это даст? Только потраченное время. А вот если их проигнорировать, то могу и спокойно пожить в счастливом одиночестве хотя бы день. Вот только это мне точно муж потом припомнит. Хотя, а какое он будет иметь на это право? Правильно, никакого. Но он же пока не знает о том что я для него планирую. Ох, как всё запущено. И что же мне делать?

Захожу в ресторан и вижу как Мерей сидит на заднем столике с меню.

— Ну что? Тебе надо ехать? — спрашивает сразу же как я к ней подхожу.

А мне остаётся лишь обречено плюхнутся на кресло и одарить её задумчивым взглядом:

— Да, нет. Пусть сами справляются. Но мне интересно как у них так получилось нарваться на спецназ.

— Это хороший вопрос. Может они перепутали маски шоу?

Мы вместе смеёмся над её плоской шуткой, но сейчас именно смех нам и нужен.

— Ладно. Давай лучше о нас. А точнее сначала о тебе. — я в упор смотрю на Мерей, — что собираешься делать дальше? Какие дальнейшие планы?

Мерей отводит взгляд и задумается.

— Здравствуйте, что будете заказывать?

Мы обе поворачиваемся к милой девушке официантке.

— Мне, пожалуйста, солянку и бараньи рёбрышки. А моей подруге….

— А мне то же самое! — тут же отвечаю я. — И чай нам, пожалуйста, принесите, облепиховый. Ты же такой любишь?

— Да, спасибо.

Девушка забирает у Мерей меню и уходит, а Айткулова снова смотрит на меня.

— Приятно что ты помнишь. — а я лишь улыбаюсь, — так… возвращаясь к нашим баранам, — а это уже не понятно, о ситуации ли она или о наших мужьях, — я конечно хочу развода. Чтобы он оставил меня в покое.

— Думаешь, так просто оставит?

— Думаю что нет. Он своё не привык отпускать. А меня он считает своей. Может не как женщину, но как прислугу точно.

А я лишь с горечью киваю. Да, к сожалению это именно так.

— Представляешь, он сказал что любит нас обеих. Как это вообще возможно? Этого не может. Просто. Быть! — я вижу как она снова начинает заводиться, — он сам всё разрушил. Привёл эту…. Проститутку домой, так ещё и посмел её за приготовленный мною стол посадить! Как он мог?

Мерей закрывает рот рукой, а по щекам уже бегут слёзы. Да, это сильный удар. Я сложусь рядом с ней и достаю свой телефон и наушники. Кажется пришло время моей любимой успокоительной мелодии.

— Мерей, я понимаю что ты сейчас разбита. Это трудно пережить. — я тянусь к ней и начинаю её гладить по спине, — Я не сильна в словах, но ты должна знать, что у тебя есть на кого положиться. Ты не одна. Не плачь. Я знаю, это трудно, но он не стоит твоих слёз.

— Я не могу, Ань. Это сильнее меня. Я всё сама понимаю, но мне так больно. Это несправедливо! Зачем они так с нами?

А я что могу ей ответить? Мне самой бы хотелось понять — за что, да почему. Очень хотелось бы на самом деле, ведь мы столько вместе успели прожить. В любви, как мне до сих пор казалось. Хотя и это не факт уже. Может и не было любви, а лишь привязанность с его стороны.

— Мерей… — я нахожу мой «успокаивающий трек» и протягиваю ей один наушник, — возьми послушать. Это поможет тебе успокоится. Ну, должно помочь… — добавляю нерешительно. До сих пор только на себе я проверяла этот психологический приём.

Она смотрит хмуро на наушник, но всё же решается его взять, и после того как вставляет в ухо, я включаю звук:

— «Плач, плач, плач, плач….» — без конца повторяется и Айткулова смотрит на меня сначала с непониманием, а потом вдруг начинает робко смеяться. Ну, это уже что-то.

— Это что? Ты сама это записала? — она всё же перестаёт плакать и немного послушав, всё же возражает наушник мне.

— Я…

— А зачем?

— Я в детстве часто плакала, вот и придумала как себя успокаивать…

Мы смотрим друг на друга, она с еле заметным удивлением, а я с поджатыми губами, и почему-то начинаю стесниться сказанной мною фразы.