Измена. В ловушке

— Меня зовут Виктор Викторович, меня наняла ваша мама для организации бракоразводного процесса и последующего дележа имущества. — он говорит спокойно, уверенно, только поблескивают золотистая оправа его очков, — Я правильно понимаю, что вы намерены развестись с вашим мужем?

— Да, — киваю.

— Хорошо. Тогда давайте по порядку. Имя, место работы мужа, сколько детей, какое у вас имущество, когда приобретено, в каком году заключили брак. — он вытаскивает из папки несколько листов белой бумаги и ручку-паркер, — Вы главное не волнуйтесь, Виктория. Все проблемы решаемы.

И я рассказываю. Причем начинаю конечно же с эмоций, и что муж выгнал меня, а в квартиру поселил любовницу, и что любовница — декан.

— Она сказала что сделает справку что Максим получает минимальную зарплату.

— Вряд ли она пойдет на подлог подобного рода, — Виктор Викторович что-то быстро пишет на листе бумаги, — Любая проверка кончится тем, что она слетит с должности.

— Она так сказала, а я не знаю, возможно это так сделать или нет.

— Нет, не переживайте. Но я на всякий случай учту. Что по документам на квартиру? Где они?

Так мы общаемся до самого вечера, и в конце концов, обсудив с адвокатом все детали, я вдруг осознаю, что все может быть не так уж и страшно. По крайней мере из мути и каши в моей голове начинает проявляться четкая стратегия.

— Квартиру они не получат, — мотает головой, — но долю мужу вам отдать придется. Либо продавать и делить.

— Наверно второе. — расставаться с уютным гнездом жалко, но и денег у меня нет.

— Хорошо, — кивает, — вам надо будет съездить к нотариусу, к любому какой вам удобнее, оформить на меня доверенность. Вот вам на всякий случай шпаргалка, там мои данные и тип доверенности. Как оформите я смогу приступить к делу.

Глава 21. Марина

Клининг приезжает вовремя. Две приятные женщины, нагруженные тряпками, швабрами и моющими средствами, приступают к уборке квартиры. Пол липнет под ногами, даже стены, и те в отвратительных подтеках. А местами и потолок. Я уже плюнула на свой ремонт, на кухню за три миллиона, уже убитую, на паркет из Италии. Дима — настоящая свинья, и это стоит признать. Но он, к сожалению, единственный человек, который делает меня счастливой.

Клинеры моют грязную посуду, собирают в мешок пустые бутылки, сметают осколки… Все это время Дмитрий лежит на диване и требует от меня чтобы я сходила за выпивкой. Но я не намерена этого делать. Я заказала еду из ближайшего кафе и теперь сижу в углу, уткнувшись в телефон, а еще слушаю оскорбления в свой адрес. Дмитрий не был никогда благодарным. Даже тот факт что он живет в моем доме, он всегда воспринимал как должное.

— Нахрена ты вообще приперлась? — рявкает, поднимаясь. — Вообще-то я занят.

— Я заметила, — киваю. — Лежи, пока люди убирают, не мешай им. Потом ванну примешь.

— Ты еще мною командуешь, да? — обиженно сжимает губы, а я смотрю на него и думаю: «А ведь еще пять лет назад он был чудо как хорош! Хотя, даже сейчас, если бы он занялся собой, то смог бы вылезти из этой дыры, в которую сам себя загнал».

— Дим, подумай о будущем… Ты же сопьешься.

— Тебе-то какая разница, — скрипит зубами, — Я так и остался никем! А мне уже тридцать четыре!

— Еще тридцать четыре. Ты еще хорош, Дим… Попытайся завязать с алкоголем. Надо бороться, а не сопли на кулак наматывать.

— Много ты в этом понимаешь!

— Понимаю, Дима. Не вчера родилась.

В этот момент в комнату заглядывает клинер, и я замолкаю. Не хочу чтобы они были в курсе наших разговоров.

— Я вас слушаю, — говорю холодно, но вежливо.

— Нам нужно убрать эту комнату. Кухня, ванная, туалет и вторая комната готовы.

— Дим, — поворачиваюсь к мужу, — пошли на кухню, хоть кофе попьешь.

Нехотя поднимается, с видом человека, которого долго мучили. Боже, как я от него устала. Ну почему я не могу быть счастлива с любимым мужчиной? Почему он опускается на самое дно на моих глазах? Он просто тонет, а я ничего не могу с этим сделать.

Мы идем на кухню, где я тут же включаю чайник.

— У меня есть деньги на твою раскрутку, — говорю едва слышно.

— Мерседес продала что ли? — хмыкает, но вижу — в глазах просыпается интерес. Значит не все мозги пропил.

— Нет, заработала. Я же работаю в отличие от тебя.

— Члены сосешь?

— Да, — выпаливаю. Если разобраться, то да. Сосу член. Маленький, сморщенный, вонючий член морального урода Максима. Иногда самой мерзко от этого.

Поворачивается ко мне, смотрит не менее минуты, затем брякает:

— Врешь! Такие как ты берут член только с помощью ножа и вилки. И обязательно втыкают в воротник льняную салфетку.

— То-то я смотрю у тебя член весь в дырках, — киваю.

— Ну меня-то ты любишь. А остальных — нет. Ты же злобная, не представляю чтобы ты спала с кем-то, кто тебе не нравится.

А у Димы гораздо лучше мнение обо мне, нежели я из себя представляю. И смешно, и грустно. Но на самом деле хоть и говорят, что у шлюх самооценка стирается, у меня пока что все в порядке. Вот только злости на мир немного прибавилось.

— Так что ты говорила про деньги на раскрутку?

— У меня они есть, только раскручивать некого.