Измена в прошлом (СИ)

– Пашка – бунтарь. И упрямый в отца. Ты не обижайся на свёкра, Юля. Пройдёт время и он оттает.

Уверенности в её голосе я не почувствовала, скорее свекровь пыталась убедить в этом себя, а не меня. Но я тоже очень сомневалась в том, что оттает.

– Мне за Пашу обидно. Он ждал вас с отцом до последнего, надеялся. Я же видела. Нельзя так со своим сыном. – я удручённо покачала головой. – Жизнь такая короткая, непредсказуемая. Нужно любить близких. Ценить каждый день рядом. Никто не знает, как завтра всё обернётся.

Свекровь вздохнула, затушила в старом цветочном горшке выкуренную до половины сигарету, выбросила её через перила балкона вниз. Я проводила глазами полёт окурка в темноту и вздрогнула от неожиданности, когда свекровь, вдруг, сначала обняла меня, потом резко отстранилась, и не опуская, погладила, прохладными ладонями, по предплечьям.

– Ты береги его, дочка. Он у нас единственный, самое дорогое, что есть. Мальчик наш. – и уже с нескрываемой родительской гордостью в голосе добавила. – Умный, сильный, настоящий красавец.

– Да. Конечно. – бормотала я, стараясь, чтобы звучало уверенно.

– Может быть, внук станет военным и пойдёт по стопам деда, продолжит династию. – шутливо подмигнула мне свекровь, а я непроизвольно отпрянула.

Не за что! Сердце испуганной птахой забилось в груди. Когда мой сын выбрал самую благородную и мирную профессию врача, я и предположить не могла, чем это всё закончится. О военной карьере и речи быть не может!

И только поздней ночью, когда дом затих, свекровь уснула в соседней комнате, а Пашка, с вечера выгнанный на другой край кровати, потихоньку, незаметно перебрался на мою половину и теперь крепко прижимал меня к своей широкой груди, я смогла вытолкнуть из себя колючий ком оставшийся после разговора с Пашкиной матерью.

– Ты ничего мне не рассказывал про невесту, которую тебе сватал отец – обличающие ткнула я пальцем Пашку в каменный живот.

– Какую невесту?

– Дочку его начальника, которая сейчас где-то подрастает.

– А-а-а, про генеральскую дочурку. – я почувствовала как Пашка беззвучно засмеялся. – Я с ней даже не познакомился.

– А Лорка? – я продолжала мазохистки растравливать себя.

– Что Лорка?

– Ты спал с ней после того как я ушла? И до того как узнала, вы долго встречались?

Замерла, сжалась, чувствуя, как напряглись, застыли стальные мышцы под моей щекой.

– Юль… – тяжело вздохнул Пашка.

– Не надо. Это совсем ненужная, лишняя сейчас информация. – Пашка потянулся, чтобы поцеловать, но я упрямо отвернулась. Его тяжёлый вздох, горячей волной пробежал по моей шее и ключицам.

– Зачем ты мучаешь себя, Юль? Понимаю, что ты не можешь простить. Я сам годами жил с этой виной. Знал, что поступил глупо, подло. Из-за этого потерял самое дорогое, что у меня было. – твёрдые пальцы, впивались в кожу, обжигая огнём. Кажется, Паша уже злился. – Нам нужно перешагнуть через это, Юля. Оставить в прошлом. Сейчас этого не будет. Я сделал выводы.

Паша старался сохранять спокойствие, но в последних словах уже сквозил холод.

Он ещё и раздражается на мои вопросы!

– Скажи ещё, что я единственная твоя любовь. – раззадоривала я в себе злость на него.

– Думаешь, мне жизни не хватило, чтобы понять, что я любил только тебя?

Я смотрела в его лицо и понимала, что ещё никогда не видела его таким беспощадно суровым.

Внутри всё снова сворачивалось в болезненный комок. Я медленно сползла с Пашкиной груди и попыталась отвернуться, пряча слёзы, но Паша не отпустил. Удержал.

– Не прячься от меня, Юла. Хочешь, побей. Не раз, наверное, мечтала врезать мне от души. Бей! – Пашка легко тряхнул меня, держа за плечи. – Только не уходи снова! Поодиночке у нас ничего не получится. Я могу годами просить у тебя прощения, но это ничего не изменит. Простить или по-прежнему ненавидеть, решать только тебе.

Его голос стал невыносимо холодным, а сам он, несмотря на держащие меня за плечи руки, далёким и совершенно чужим.

Между нами словно разверзлась ледяная пропасть и я почувствовала себя страшно одинокой и беспомощной. Как никогда растерянной.

Мне больше не к кому было прижаться. Не в ком было искать опору. Никто, кроме Паши не мог мне помочь. Только он один знал правду и понимал меня.

Я уткнулась лбом в мужской бок и разрыдалась. Пашка моментально сгрёб меня в объятия, согревая и утешая.

– Не плачь, только не плачь, родная. – беспорядочно целуя моё лицо и плечи, шептал он. – Всё хорошо. Я рядом.

Несмотря на усталость, которая навалилась после изматывающих событий двух свадебных дней, мне не спалось. Прикинувшись мёртвой мышью, я лежала в объятьях своего нового-старого мужа, и старалась дышать ровно и размеренно, делая вид, что сплю.

Время от времени прислушивалась к тихому Пашиному дыханию, пытаясь понять спит он или тоже притворяется. Но тяжёлая рука, обхватившая меня поперёк талии и прижимающая спиной к Пашкиному животу, не вздрагивала и не двигалась. Лёгкое дыхание мужа шевелило мои волосы над ухом.

В бледном, рассеянном лунном свете я рассматривала ажурную тень на стене, отбрасываемую тюлем и размышляла над Пашиными словами.