Измена. Вернуть любовь

— Я видел тест на беременность и всякие её бумажки с анализами, которые она мне дала, но что если она не беременная?

— Глеб…

— Яна, ну не смотри на меня, как на врага народа, то, что ты такая ангельская душа, не значит, что все такие.

— Мы видели её у гинеколога перед приёмом, ты помнишь это?

— Помню…

— Думаю, всё, очевидно, а если нет, то скоро это будет заметно, живот же должен расти, — подмигиваю ему, и он выдаёт мне полуулыбку.

— Прости, что вообще поднял эту тему, знаю, что тебе неприятно, но решил поделиться мыслями, — ставит передо мной кружку ароматного чая с земляникой и целую тарелку хрустящих драников со сметаной.

— Всё нормально, мне, наоборот, приятно, что ты не утаиваешь ничего и говоришь как есть.

Прошла еще неделя, за которую мы ни разу не поднимали разговор о Кате и ее беременности и я даже как-то стала забывать об этом.

* * *

Сегодня у нас с Глебом предстоит важная поездка к моим родителям. Да, я наконец-то решила, что пора им знать о наших отношениях. К тому же скрывать это становится невозможным, так как мы уже начинаем готовиться к предстоящей свадьбе.

— Глеб, я забыла зубные щётки, кинь их в сумку, пожалуйста! — кричу из кухни, раскладывая по тарелкам яичницу с беконом.

— Готово! — доносится его голос.

И вот он сам появляется на кухне в одних боксерах, и я, само собой, подвисаю на нём. Ну какой же он красавчик!

— Ян? — склоняет с улыбкой голову набок. — Не хочешь, чтобы я овладел тобой перед отъездом, а то у родителей будет как-то… Мне-то пофиг, а вот тебе точно нет, — играет он бровями и посмеивается.

— Нет, — стойко отказываюсь, а сама облизываю губы. — Мы и так проснулись позже, чем планировали, и со сборами затянули.

— Ну и что, мы же на тачке едем, а не на поезде, где чётко по времени. Ну пойдём, — так и канючит он. — Идём, я хочу тебя. Всё, я уже настроился, ты же не хочешь стать обломщицей?

— Миронов! У-у-у, какой же ты! — рычу, бросаю полотенце на стол, разбегаюсь и прыгаю на него.

— Воу, воу, какая ты страстная сучечка оказывается. Прям так? Прямо здесь? — издевается надо мной, а сам тащит в спальню.

В итоге завтрак давно остыл и полетел в мусорку. А вышли из дома мы, ближе к обеду. Глеб погрузил две спортивные сумки в багажник и, как настоящий джентльмен открыл передо мной дверь.

— Садитесь, моя королева, — расстелился в поклоне, а я легонько стукнула его за дурачество и нырнула в салон автомобиля.

— Надеюсь, пробок не будет, и мы быстро долетим до родителей.

— Карты говорят, что есть небольшие заторы, но в целом, на дороге свободно.

По пути много разговариваем на разные темы, но больше всего обсуждаем подготовку к свадьбе, а ещё много шутим, смеёмся и подпеваем во всё горло песням, льющимся из радио.

— Я так тебя люблю! Ты даже и рядом не можешь вообразить себе этот масштаб! — Миронов тянется рукой, находит мою и переплетает наши пальцы, не отрывая взгляд от дороги, и улыбается своей белоснежной улыбкой во все тридцать два зуба. Я улыбаюсь в ответ, готовясь и ему сказать о внушительном размере своих чувств, но отвлекаюсь, потому что он убирает руку и кладёт её на руль. Наконец-то выезжаем из города с его пробками, и движение сразу становится более свободным и можно увеличить скорость. Через несколько минут Глеб обгоняет впереди идущий автомобиль, второй, третий и вот перед нами появляется абсолютно пустой и прямой участок дороги. Миронов плавно набирает скорость, стрелка спидометра заходит на отметку в сто сорок километров в час, как внезапно начинает ощущаться вибрация, которая увеличивается.

— Что за нахуй! — эмоционально бросает Глеб и начинает снижать скорость, но уже оказывается слишком поздно, автомобиль теряет управление и его начинает вести на большой скорости в сторону. Porsche вылетает за линию сплошной разметки на обочину, и я успеваю краем глаза заметить, оторвавшееся колесо, которое, прыгая, уносится вдаль. Машину дёргает и заносит ещё больше. Вспахивая землю, мы вылетаем в кювет и дважды переворачиваемся, Глеб что-то кричит мне, но из-за оглушающего грохота и скрежета металла я совершенно его не слышу, лишь замечаю, как он вытягивает свою правую руку и крепко прижимает меня к сидению, а в следующее мгновение, автомобиль вновь подскакивает, переворачивается на крышу, затем обратно и наступает полнейшая, вязкая темнота…

“А я так и не успела ответить, что тоже безумно тебя люблю, мой Миронов…”, — это последнее, что проносится красной бегущей строкой в моей голове, перед тем, как сознание полностью отключается.

Глава 54

Яна

В ушах неимоверно гудит, сначала этот звук напоминает противный писк, затем переходит в гул, как если бы мне на голову надели кастрюлю. С большим трудом удаётся приоткрыть глаза, но вокруг всё мутное, всё плывет, и я вновь прикрываю веки, а затем слышу новый звук. Кажется, режут металл.