Измена вопреки (СИ)

— Меня тошнило, но я не думала, что беременна. И тест, — она украдкой смотрела на меня, боясь, что я начну ее в чём-то обвинять, но серьезно это такая мелочь по сравнению с тем, что все обошлось. — И я сначала была зла на тебя, не зотела говорить, но чем дальше…

Да, дальше становилось больно.

— Да, примерно так, больно от осознания, что я насильно вычеркнула тебя из жизни. И я… Матвей… я так виновата…

Ксения спрятала лицо в ладонях, заходясь рыданиями.

Я сидел на кровати и старался обнять жену. Получилось на третий раз, и Ксюша, поймав меня за плечи, прижалась так сильно как только могла. Я гладил по спине, по волосам. А потом невесомо коснулся ещё незаметного живота.

— Ксюш… я… — начал я немного нервно. — Я не могу просить тебя о прощении. Это глупо. Такие вещи, которые совершил я не прощают, но прошу тебя, дай мне шанс… самый маленький, ненадёжный, чтобы ты могла понять, как сильно я буду любить тебя и малыша и никто никогда не посмеет нарушить мои клятвы. Не в этот раз…

Ксюша непонимающе смотрела на меня. На глазах проступали прозрачные капли слез. Она шмыгала носом и снова жалась ко мне, чтобы уткнувшись носом в грудь, прошептать.

— Но я ведь написала тебе. Я же хочу быть вместе. Совсем вместе, понимаешь?

У меня с души камень свалился, но ненадолго.

Через два месяца мы с Ксю снова оказались в стенах больницы.

С угрозой выкидыша.

Глава 48

Середине декабря была грязной. Я смотрела, как под колёсами машин смешивался только что выпавший снег и вода из луж.

Новогоднее настроение постоянно желало от меня сбежать.

Плюс наши отношения с Матвеем, которые были наполнены несомненно большей нежностью с его стороны и моей, наверно, тоже. Я не знала.

Мы словно стояли на движущейся льдине, и каждый боялся сделать шаг в сторону друг друга. Это тяжёлое состояние, когда любое слово, действие или взгляд могли разрушить хрупкий, стеклянный мир.

Я забрала со скамейки свои пакеты с покупками, плотнее запахнула пальто, которое не скрывало округлившегося живота и вышла из сквера.

Под ногами чавкала грязь, но с неба сыпался медленный и влажный снег. Я вздохнула.

Погрузившись в машину, я посмотрела в зеркало заднего вида и улыбнулась.

Беременность протекала идеально. Почти. Не считая изжоги.

Но на самом деле я даже жаловаться ни на что не могла, потому что просто была благодарна за то, что у нас будет ребёнок. За то, что я перестану быть плачущей женщиной на детской площадке, которая видит, как девушка орет на своего малыша. За то, что перестану шарахаться от детских криков и не бояться приближаться к детям, потому что знать, что ты в чём-то не такая, что тебе недоступно счастье материнства, это больно.

Мы ждали мальчика. Который только в конце ноябре дал понять, что это действительно мальчик, до этого все время прятался и не позволял ничего рассмотреть. И мы стали его ждать. До середины мая.

Загородный дом у Северного моря Матвей решил перестроить. Точнее сделать масштабный ремонт. И я была бы с одной стороны даже рада, если бы муж решил его продать, но с другой…

Была какая-то магия в нем. Несмотря на то, что я чуть не умерла в его стенах. Словно он сначала помогал мне справится с болью, а потом сказал, что пора возвращаться.

Город блестел огнями светофоров и бликами на мокрой дороге.

Я приехала домой. Матвея ещё не было. И странно немного, но в такие моменты мне безумно не хватало мужа, а когда он был рядом, я хотела спрятаться и сбежать.

Глупо. Но какая-то капризная часть меня не могла целиком и полностью смириться с предательством.

У меня самый идеальный муж. Самый чуткий, самый внимательный, нежный, мягкий… Но все, что случилось осенью, просто выматывало меня.

Мы не спали вместе. Матвей все время ночевал в гостевой спальне и с одной стороны, когда между нами пропасть, это правильно, но с другой…

Приоткрытая дверь в мою спальню. Она никогда не запиралась, потому что мне казалось, что так я подчеркнула бы наши проблемы. И ещё я боялась услышать стук в неё. До ужаса боялась, что Матвей постучится и придёт спать ко мне. Поэтому не запирала, чтобы он просто однажды решил, что мы все пережили и тихо вошел сам, без стука, лёг на правую сторону кровати и притянул меня к себе.  -Ч-и-т-а-й- -н-а- -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

Но Матвей не приходил.

Его звонок застал меня, когда я поглаживала живот возле зеркала, решив переодеться. У меня были такие загоны. Просто не могла поверить, что действительно беременна.

— Ксень, не жди меня на ужин. У меня дела… — голос его был напряженным, но в меня вселилась мисс Марпл, и я не постеснялась уточнить.

— Какие дела у тебя могут быть поздно вечером? — я подхватила пижамные шорты и присела на кровать.

— Ксень, это тебя не касается. Не порть себе настроение… — впервые за долгое время в голосе мужа прорезались ноты волнения.

— Матвей… — тихо сказала я. — Ты меня пугаешь. Матвей, объясни все…

Я не давила. Я не хотела, чтобы он подумал, что я не доверяю ему. Дело было не в доверии, а в некотором понимании, что иногда с какими-то проблемами проще справиться вдвоём. Знаете такие равнозначные права.