Измена. За что ты так со мной (СИ)

Его настроение пугает. В голове действительно возникает мысль наплевать на гордость, измену, Кристину и позвонить Тимофею. Попросить, чтобы он забрал меня…

Трек в кафе меняется на медленный. Захар по-хозяйски обхватывает мою талию и тянет обратно.

— Я же сказала, что не хочу танцевать! — возмущаюсь.

Но он будто не слышит. Тискает, сдавливает всю меня сильными руками.

— Катя-Катя…

— Захар Олегович, прошу!

Он опускает голову и вдыхает аромат моих волос. Проникает ладонями под мой расстегнутый пиджак, ощупывает поясницу, скользит выше и задерживается на груди, сжимает.

— Какие упругие и аккуратные, — хрипит мне на ухо. — Как персики.

Взвинчиваюсь. Перед глазами темнеет. Становится очень неприятно. Прямо нестерпимо. И я забываю, где нахожусь и с кем. Такого раньше я не испытывала, да и ситуаций таких не было. Разозлившись, я замахиваюсь и обжигаю лицо Суворова пощечиной.

— Мерзавец!

Он замирает от шока, я тоже не шевелюсь, с запозданием осознавая, что только что натворила. Кажется, вместе с нами останавливается время и стихает музыка. Мое сердце гулко бьется о ребра.

Не знаю, больно ли было Суворову, но на его лице, исказившимся от злости, остался красный след на коже. А моя ладонь сильно горит, так что хочется погрузить ее в ледяную воду.

Захар отмирает первым и растерянно оглядывает гостей, ставших свидетелями пощечины, а затем хмурится. Убирает от меня одну руку, а другой крепко берет за блузку и сжимает ее в кулаке. Шелковая ткань натягивает так сильно, что не выдерживает и трещит. От блузки отрываются несколько перламутровых пуговиц и отлетают на пол.

— Рамсы попутала? — рычит Суворов.

А я застываю. Все тело будто онемело. Меня затрясло. Я не хотела бить босса и как-то унижать его на глазах гостей, но выбора мне Захар не оставил.

Его глаза наливаются кровью от ярости, а мне вздохнуть страшно.

— Захар, хватит! — раздается позади голос Давида. — Отпусти девчонку.

— Не вмешивайся! — снова рычит.

— Нет, ты реально перегибаешь.

Расулов подходит к нам и, взяв Суворова за запястье, вынуждает его освободить меня. Прикрываю руками белый лифчик, который стал всеобщим достоянием после того, как Захар порвал мою блузку. Бегу из кафе.

За спиной все еще слышатся голоса, когда я спускаюсь по лестнице. Взгляд размывается, ноги дрожат и заплетаются. Это просто кошмар наяву.

Я не ожидала… растерялась.

Дверь наверху снова хлопает. Оборачиваюсь и замечаю Суворова, который спускается за мной. Закричав, выбегаю на улицу. Захар ловит меня не так далеко от автомойки.

— Ты сегодня поедешь ко мне, Катя!

— Нет! Не трогай! — визжу.

К нам подлетает Расулов и отталкивает Захара.

Суворов падает на землю, но быстро поднимается. Грязно матерится и набрасывается на Давида.

Я отхожу в сторону и хватаюсь за голову. У меня паника, не знаю что делать. Между ними завязывается борьба.

Остальные гости тоже вышли из кафе. Некоторые даже пытаются разнять мужчин, да куда там!

— Когда дело касается женщины, мужчины превращаются в первобытных зверей, — хмыкает незнакомка.

Она выглядит спокойной и будто привыкшей к решениям конфликтов таким способом. А у меня чувство, что скоро разорвется сердце.

— Бесишь, Захар! — орет Расулов, который, в отличие от Суворова, в ясном уме.

Он поддавался Захару и хотел его просто скрутить, но Захар, похоже, с этим не согласен. Ему нужна настоящая драка и кровь. Он ударяет Расулова и орет, что все равно меня заберет. Тогда Давид беспощадно бьет его в челюсть. Суворов пошатывается и резко садится на землю.

Настроение у Расулова испорчено в хлам. На взводе он шагает к своему внедорожнику, снимает его с сигнализации и открывает водительскую дверь. Давид хотел сесть в салон, но в последний момент замирает и рассержено оглядывается на меня.

— Кать, садись.

Лихорадочно верчусь по сторонам. Может быть, он позвал другую Катю? Но все девушки продолжают стоять на месте.

— Не поедешь? — спрашивает Давид и смотрит на меня.

Боковым зрением замечаю, как с асфальта медленно поднимается Суворов.

— Да, — вздрагиваю, — я с вами.

Запахнув пиджачок, шагаю к машине.

Я не представляю, как бы добиралась до студии пешком после всего того, что со мной случилось. Я испугана и взвинчена до такой степени, что готова шарахаться от собственной тени.

Расулов мне почти незнаком, а воспоминания, как из-за меня была испорчена его дорогущая машина, все еще царапают душу, но сегодня он открылся мне с другой стороны — как сильный и адекватный мужчина. Только он заступился, когда остальные побоялись.

Распахнув переднюю дверь его черного внедорожника, я осторожно сажусь.

В салоне очень приятно пахнет свежестью. На улице совсем стемнело, но даже сейчас я вижу, насколько чисто в его машине. Дрожащими пальцами застегиваю пуговицы на пиджаке и ставлю сумку, чтобы прикрыть колени.

— Где ты живешь? — спрашивает Расулов и резким оборотом ключа заводит мотор.

— Здесь недалеко… я покажу…

Он все еще под властью огненных эмоций. Тяжело дышит и сильно сжимает руль.

— Зачем вообще ты поперлась в кафе? Неужели не знала, каким животным может быть Суворов, когда выпьет?