Измена. Закрывая гештальты (СИ)

И он начинает свое бессмысленное выступление.

Ну, в принципе, абсолютно те же самые слова, в голове отдающиеся эхом:

— Нет, только не ты! — машет в отрицании руками.

— Не может быть! Я не верю! — ерошит на затылке шевелюру.

— А как же наша любовь? — хватается за голову.

Останавливаюсь, смотрю на всякий случай вокруг, а потом задумчиво гляжу на бывшего мужа:

— Что же, Роман Николаевич, я говорила той зимой тебе абсолютно вот это вот все. Слово в слово.

Да, двадцать лет просто так никуда не выкинешь, и словарь у нас общий.

Был.

До той зимы.

А теперь у нас все разное: и дороги, и будущее, и словарь…

Качаю головой и собираюсь переходить улицу к торговому центру, с торца которого расположено искомое.

— Ну, котёнок, мы все исправим, всё вернём… — внезапно хватает меня за руку бывший муж.

Отпрыгиваю, хорошо хоть без воплей и матов.

Ругаюсь про себя, а, отмахнувшись от его навязчивых рук, устало поясняю то, до чего дошла еще у Фисы на даче в мае:

— А нечего возвращать, Рома. Брак наш, по сути, держался на том, что я периодически прикладывала огромное количество усилий, чтобы как-то оживить наши чувства, освежить, добавить чего-нибудь нового. Потому что мне это было надо. А теперь все.

— Что всё?

— Всё всё. Мне это больше не надо. Я не хочу.

Как прекрасно — иметь смелость, сказать об этом вслух тому, кого давно привыкла молча слушать.

— Не хочешь? — о, какое яркое изумление и недоумение.

Пожимаю плечами и шагаю к аптеке:

— Не хочу: ни тебя, ни наш тоскливый брак возвращать. Ничего я с тобой не хочу.

— Как ты можешь, у нас же дети!

— Что-то эти дети не сильно тебя остановили от того, чтобы пойти налево, — фыркаю, лишь бы не засмеяться.

Какой-то сюр.

Рома тяжело вздыхает, потирает лоб:

— Я ошибся, я это понимаю, признаю.

— Поздравляю! Ну а мне-то что?

Тихонько начинаю ощущать себя внутри любовного романа причем от не самого топового автора.

Скучно, коряво, глупо.

— Ну как же, теперь мы можем начать все сначала! — этот бы энтузиазм, да лет десять назад.

А сейчас мне слышать такое странно и даже смешно:

— И снова говорю тебе: услышь меня! Я не хочу!

Отец моих детей тяжело вздыхает и смотрит на меня удивленно:

— И что же делать?

— Поезжай домой.

— В смысле — домой, а ты?

— А я уже дома!

Как же ты меня утомил-то всего за пятнадцать минут.

Нет, страшно подумать, что можно вновь оказаться с тобой под одной крышей.

— Но как же наша семья?

Тяжело вздыхаю.

Трудно мне с этим бараном.

— А её нет, Рома. Нашей семьи больше нет.

— Что?!

Холера ясна. Что сделать, чтобы до тебя дошло-то?

Жаль, ревнивого поклонника нет под рукой.

— Все. Наша семья закончилась тогда, когда ты решил, что Олечка вполне подойдет тебе для того, чтобы почувствовать себя вновь молодым. И чем скорее ты это признаешь, тем быстрее сможешь наладить собственную жизнь, так как хочется тебе. Без ограничений в виде старой жены, кушающей твои мозги, вопящих и требующих внимания детей, дурацких семейных сборищ.

Изумление в глазах и паника.

Это ж-ж-ж неспроста.

— У тебя есть возможность сделать свою жизнь такой, какой хочешь ты.

— Арин, возвращайся. Я без тебя пропаду, — голос глухой, надтреснутый.

Но мне плевать.

Даже не больно вспоминать его слова:

— Ты не хотел стариться рядом со мной, о чем предельно четко дал понять перед разводом. Так что ты точно не пропадешь. Иди с миром, Рома.

Я вхожу в дверь ТК, оставляя за спиной свое прошлое. И с легким сердцем покупаю то, за чем пришла.

Любой результат будет для меня хорош.

Я справлюсь, без сомнений.

Глава 73 Бумеранг и кое-что еще

'Все и всем по заслугам;

Черные мысли вернутся недугом,

Светлые мысли — Божественным светом…

Если не думал — подумай об этом!'

Олег Гаврилюк «ЖИЗНЬ — БУМЕРАНГ»

К моему великому удивлению и такому же счастью, когда я вышла на улицу с покупками, никого знакомого рядом не обнаружилось.

Мария и Иосиф, Святое Семейство… вот повезло-то. Еще бы у дома никого не нашлось, и вообще праздник будет.

Почему с покупками, если шла в аптеку?

Ну, раз уж выбралась из тёмного угла собственных страхов, то теперь надо быть готовой к любому повороту событий. Поэтому я купила сетку любимых апельсинов (которые из-за аллергии на цитрусовые позволяю себе крайне редко) — если вдруг да, и красного сухого — если нет.

Вполне довольная жизнью подходила к дому. И было все вокруг настолько тихо, чинно и благолепно, что сразу понятно — неспроста.

Штирлиц в глубине моей души привычно насторожился.

При ближайшем рассмотрении у ворот нашелся весьма взъерошенный Кот:

— Мам, мы это… ну, понимаешь… короче, прогнали их.

Езус-Мария! Кто? Кого?

Чего делать?

В голове, конечно всплыл лаконичный ответ, но я решила подождать и по горячим следам выяснить произошедшее:

— Сын мой, что случилось?

— Я, короче, домой пришёл с тренировки, — и оглядывается так тревожно и… выразительно.

— И-и-и?

— А тут это. Сюрприз, бл…ин…