Измена. Закрывая гештальты (СИ)

Так, Арина, соберись, не пришла еще пора явить миру свой характер и претензии.

— Вот кресло, вода. Так как ты мне два месяца уже должен разговор, то тебе придётся подождать. Если, конечно, у тебя есть на это время, и молодая жена не караулит под дверью. Здесь детская аудитория и не место для скандала.

Кирилл Андреевич появляется из-за спины Алексея внезапно:

— Арина Егоровна, все время Глеба, сколько там его осталось, — ваше!

Вот как после такого спокойно сидеть подписывать книги и прочую полиграфию?

Три хмурых мужика за спиной тоже не особенно вдохновляли, ни меня ни читателей. Но молодежь нынче довольно борзая, и если они пришли за автографом, они его получат, а один из дерзких юношей, подойдя с книгой «Не бойся мёртвых. Кладбищенский квест», ухмыляясь, уточнил:

— А об этом тоже будет история?

Ну, я уже была настолько уставшая от всех сегодняшних эмоциональных качелей, что просто даже мудрить не стала:

— Как раз к вашему двадцатиоднолетию напишу. Что-нибудь из ромэро.

Кир заржал, Алексей усмехнулся, юный наглец покраснел, а Глеб, бледный и слегка в испарине, едва улыбался краешком губ:

— Ты всё-таки это сделала, да, Медовая?

Рыдать хотелось нестерпимо. Останавливали только не подходящие: макияж, компания и место.

Глубоко вдохнула, а когда тихо и медленно выдыхала, услышала такое знакомое, хриплое:

— Подожди чуть-чуть, милая, и у тебя будет возможность от души поплакать, обещаю.

Скрипнула зубами:

— А, то есть история предполагает слезоразлив?

Вот когда Кирилл Андреевич поймет, что не нужно лезть, куда не просят?

— Ой, Арина Егоровна, эта история предполагает ещё одну пустую, блондинистую пробитую голову, но это уж, как пойдёт.

— В смысле, как пойдёт? — что за театр абсурда шепотом в общественном месте под любопытными взглядами ребят с открытками и календариками?

Кир тихонько ржет и поясняет:

— Ну, окажется у вас под рукой воспитательная скалка там, может, сковородка или нет?

— Езус-Мария, да что за жесть у вас вечно происходит такая, душераздирающая?

— Душераздирающее, любимая, мне устроила ты, а я так, просто, слишком вежливый идиот оказался. Доверчивый, воспитанный, приличный, — от ледяной усмешки сжалось сердце и перехватило дыхание.

Вообще-то, когда по уши виноват, то так не выглядят и столько уверенности не демонстрируют.

Эх, Арина Егоровна, а придержите-ка своих тараканов, и гормоны ваши пусть чуточку подождут. Не прощу же себе, если все не выясню. Так и буду как дура в ночи и слезах гадать: а было? А что? А как?

Пусь уж сейчас выяснится все до конца.

До дна.

До пепла.

До смерти.

Чувств.

— Так, об этом и обо всём прочем мы поговорим, но явно не здесь. Вряд ли такая история станет поучительной и назидательной для столь юных почитателей, — улыбаюсь смутно знакомой девочке, вроде бы ровеснице Котика и собираюсь подписать ее экземпляр «Все побежали и я…».

Ребенок улыбается счастливо:

— Я — Зоя. Передавайте Косте привет и наилучшие пожелания. Успехов ему в новом клубе.

О-ля-ля! Это же одна из кошек, что выгуливалась вместе с моим сыном и так понравилась Лере. А Кот выбрал ее подружку, кажется, Алису.

— Обязательно передам. Спасибо, Зоя, — печально улыбаюсь, а в голове бьется: «Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает…»

И снова хочется плакать.

Но Леру понимаю: девочка милая, чистенькая, глазки умные, боевой раскраски нет, одета цивильно, воспитанная. Но мой сыночка всегда наглых стерв размалеванных выбирал, и Олечка его папеньки наукой для него не стала. А жаль.

Наконец-то зал пустеет, и подписывая открытки и афишу для самой библиотеки, я определяюсь:

— Алексей, прости. Получается так, что и сегодня мы тоже поужинать не сможем.

Тихий смешок слева над ухом, горячие руки на плечах. И гневное сопение справа.

— Арина, ты же помнишь, что я говорил. Ты — женщина, которую и подождать не грех.

— О, вы бы не рассчитывали особо. Тут ожидать можно до скончания времён. Занятаэта женщина, абсолютно точно занята.

— Ох, Кирилл Андреевич, куда же вы все лезете-то? — ну сил никаких нет, правда.

Этот нахал ржет:

— Ну, должен же я освободить свою будущую тёщу от назойливого, неподходящего поклонника?

— Ах, как занятно, но что-то дочь моя любимая ничего мне на эту тему не говорила, — улыбаюсь коварно и очень довольно.

Эта прекрасная деточка еще даст им всем прикурить. Прямо чувствую, как ее там, в тепле, отпустили страдания. И когда моя крошка вернется, то для них троих Новгород, определенно, станет тесен.

Хорошо, наверное, что мы переехали, да?

Бывший (а возможно, и будущий) тренер Кота ухмыляется довольно:

— Так это сюрприз и будет!

— Эх, Кирилл Андреевич, Кирилл Андреевич, ничему-то вас жизнь не учит. Валерия Романовна — девушка, которая на любой ваш сюрприз может вам так «утешительно» ответить, что вы вновь будете ловить ее и ждать с цветами. Но дождётесь только нас с Костей.

Тем более, Китай там еще где-то планировался же?

Очередной Лерочкин сюрприз, похоже.

Вот, что-то мне не смешно как-то.