Измена. Закрывая гештальты (СИ)

Мне бы Анфискин оптимизм. Хотя без него она бы Марка давно прибила, отсидела бы и вышла уже.

Дивная они парочка.

Не то, что мы получились…

— Ну что там, в позиции у меня конкретно Роману Николаевичу изложено. И хочется мне побыстрее все решить да освободиться от этого ярма.

Устала.

Я от мужа, родни, работы, жизни.

Устала.

А подружка моя давняя все журчала в трубку оптимизмом:

— Вот и славненько, а сейчас, пока у тебя внезапно есть время, я говорю тебе: услышь меня! И быстренько на завтра записывайся в парикмахерскую, на маникюр, педикюр и прочее, что хочешь. Послезавтра мы с тобой посещаем альма-матер, как почётные гости и выдающиеся выпускники. Кстати, прихвати с собой благодарственные письма от губернатора. Вот мы с тобой зажжем, дорогая!

Ой-ой-ой. Только не тусовка.

— Анфиска, не хочется совершенно, — жалобно пищу.

Но, увы.

— Всем обычно наплевать, и они это красиво игнорируют, а я скажу прямо: конкретно сейчас «хочется — не хочется» немножечко не имеет значения.

Как всегда, прямолинейна и однозначна.

Остается лишь уточнить:

— Как так?

Анфиса смеется.

— Ну вот как-то так. Я сказала, что мы идём, а значит, мы идём. Потому как мы с тобой, моя дорогая, уже пять лет вместе никуда не ходили. А пять лет, милочка, срок даже в нашем возрасте.

Вдыхаю, выдыхаю. Представляю ужасный вечер пятницы в четырех стенах с котом и дочерью в лучшем случае.

Зажмуриваюсь и киваю:

— Поняла тебя.

Но тот, кто знает меня хорошо и давно настороже:

— И это здорово, но, кроме того, что ты поняла, ты должна ещё и это сделать, усекла?

Эх, не съехать.

Как всегда с Анфисой, одержимой благой идеей.

— Яволь, принято, — выдыхаю и прикидываю планы на завтра.

Вот таким образом, в «маленьком черном платье» и парадных туфлях на двенадцати сантиметровой шпильке производства Версаче, которые супруг подарил мне та-дам на рождение Кота (и за тринадцать лет я надевала их ровно двенадцать раз в рестораны на годовщину), я и оказалась в актовом зале родного института. Вся такая неожиданная: пожимающая руку ректору в обмен на почетную грамоту, а потом говорящая приветственную речь для бывших соучеников, педагогов и нынешних студентов.

А все Анфиска, зараза.

Вырулила.

Понты и пафос — наше все.

И злостный канцеляризм, да.

— И в заключение, я хочу поблагодарить родной институт за то качественное образование, которое он мне предоставил, а также любимую кафедру, что умудрилась впихнуть меня на практику в администрацию *ского района, где я все эти годы вполне успешно работаю.

Аплодисменты.

Отмучалась.

Спустя полчаса после окончания торжественной части, с бокалом в руке в центре банкетного зала мне показалось, что жизнь моя стала чуточку лучше.

А когда незнакомая горячая рука обвила талию, и смутно узнаваемый голос зашептал на ухо, мне показалось, что я чудесным образом перенеслась лет на двадцать назад:

— Как же ты хороша, Аринка. Годы идут, а тебе всё нипочём. Такая же нежная, сладкая, а как пахнешь…

Если тебе подобные вещи говорят в молодости, это льстит, это здорово, но когда тебе сорок лет и ты находишься в процессе развода, то такое состояние скорее называется шоком.

— Сколько лет прошло, а ведь так забыть и не смог, — продолжает бормотать в макушку Игорь.

Езус-Мария! Чем я думала, когда с Анфиской соглашалась сюда прийти?

Да ничем не думала.

На что угодно была согласна, лишь бы дома в обществе дочери и кота не сидеть. И Лера, и Тигра Второй чудесные, но боль души и сердца от такого количества предательств они унять не в силах. Хоть и стараются.

Тигра вообще с момента ухода из дома Кота является спать ко мне на грудь каждую ночь. Поддерживает как может, пушистый помощник.

— Хотела отомстить, наказать, милая, я все понял. Да и за тайны мне следовало ещё не так по башке настучать, но годы прошли, и я готов на весь мир орать, как тебя люблю и какая ты прекрасная, — Игоря будто бы не трогало то, что я застыла в его руках соляным столбом.

— Ты когда успел так набраться? Эй и чем? Здесь же только шампанское.

А что я ещё должна подумать, если он такой бред несёт?

Игорь разворачивает меня к себе и продолжая обнимать, шепчет на ухо:

— Что ты, милая, я ведь не пью почти. У меня маленькая транспортная компания, иногда случаются накладки, так что самому за руль. Какое уж тут пить?

— Тогда прошу прощения, что это за поток сознания, Игорь? Ты вообще в себе? — отзываюсь тоже тихо, потому как внимание мы все же привлекли.

Еще бы, здесь же первые сплетники собрались.

Ох и новостей теперь будет…

Анфиска салютует бокалом с другого конца зала, стоя рядом с нашим с ней общим науч.руком.

Улыбается, засранка. Так себе терапия, мне кажется. Хотя мысль вспомнить былое очень привлекательна, да.

— Не поверил своему счастью, когда тебя увидел, — моя первая большая любовь увлекает меня в уголок и прихватывает с собой тарелочку с рыбными канапе и тарталетками с икрой.

Так, Арина, возьми себя в руки. Не время расслабляться. Ты в состоянии агрессивного развода.

Но это же «первая любовь»? Вихрь эмоций, шквал чувств и обжигающая страсть…

Да, сейчас он говорит то, о чем я мечтала.

Двадцать лет назад.