Измена. Знаем всех поименно

Но опять-таки не в этом суть. Главное, как и Солоухин, Астафьев до контрреволюции прославлял нашу Победу, а после во всеоружии своего невежества из тех же побуждений принялся клеветать. Например, раньше на страницах «Правды» писал: «Мы достойно вели себя на войне… Мы, фронтовики, и весь наш многострадальный героический народ на все будущие времена прославивший себя трудом и ратным делом». При этом уж очень лез из кожи и порой изрядно привирал. Писал, например, что в победоносных боях соотношение потерь было 1:10 в нашу пользу. Тогда кто же кого, спрашивается, заваливал трупами и заливал кровью? Но потом уже, естественно, в «Московских новостях» Астафьев стал уверять на радость антисоветскому режиму, что такое именно соотношение потерь 1:10 было в пользу врага. (Подробно смотри об этом в моей книге «Честь и бесчестие нации»). За все это Горбачев дал ему Звезду Героя, а Ельцин отмусолил на 15-томное собрание сочинений. Так что, уверения и Солоухина и Астафьева, русский критик Богомолов, невозможно принять во внимание ввиду их фактической и нравственной ничтожности.

Но Швыдкой, будучи сам оборотнем, пытается оправдать и других оборотней: «Я сталкивался с людьми, которые в разные годы писали разные мемуары о войне и порой о тех же самых событиях». Сказано уклончиво-коряво, но суть ясна: об одном и том же кто-то сначала писал одно, а в другое время — совсем иное, т. е. лгали и приспосабливались. Но Швыдкой, естественно, на стороне лжецов: «Это свойство человеческой памяти, это нормально». Да, для таких, как он, лживость и угодничество нормальное дело, это свойство их души, а вовсе не памяти.

Из умильно хвалебных примечательно еще выступление артиста В. Он появляется в двух последних сериях в эпизодической роли генерала, хотя и рядовым-то в армии отродясь не служил. Сдается мне, что весь фильм генерал видел. Иначе как объяснить хотя бы такое его заявление: «Володарский стал приводить не цифры, а говорить о конкретной судьбе». Ну, во-первых, художественный фильм — это почти всегда конкретные судьбы, — в чем тут достоинство великого Володарского? Во-вторых, цифр у него отменное множество: потери в бою — было в штрафбате 535 человек, погибло 500; заградотряды расстреляли 97 человек; наступают 500 танков противника; против них имеется 4 сорокапятки, 20 ПТР и т. д.

Другое дело, что его цифрам можно верить не больше, чем приведенным выше цифрам Астафьева или кремленолога Солоухина, который уверял, например, что маршал Жуков при каждом наступлении требовал десятикратного превосходства наших войск над немцами. От кого требовал? Неизвестно. А где взять столько войск? Бог весть! Еще хорошо, что кремленолог не уверял, будто Жуков от немцев требовал перед нашим наступлением десятикратного сокращения их сил.

Однако вот что еще интересней в выступлении артиста В.: «Каждый человек в нашей стране до сих пор штрафник в какой-то степени». Вы подумайте! Артист родился и вырос далеко от Москвы, на юге, в провинции. Кто-то из его родственников был репрессирован. Однако это не помешало ему приехать в столицу и поступить в престижный театральный вуз, а после его окончания он не вернулся в родной город поднимать любимую культуру малой родины и своего малого народа, — он устроился опять же в прекрасный столичный театр. Но при всем этом постоянно чувствовал себя штрафником. Ему всегда, естественно, хотелось избавиться от этого гнетущего чувства, и вот в надлежащий момент он выбрал свободу — со всей своей обретенной в Москве молодой семьей укатил в Израиль. Скатертью дорога! Таскать вам не перетаскать!.. Там артист купался в свободе, блаженствовал, жуировал. Великолепно! Но прошло несколько годочков, и что же мы видим? Под израильским солнцем быстро облысевший артист вслед за коллегой Михаилом Козаковым, всем хорошо известным, покидает землю обетованную, где остаются две постаревших жены и двое детей. А он с новой молодой женой и с помощью сердобольной тещи вернулся на родину, т. е. туда, где каждый человек — штрафник. Здесь, в Москве, а не в разбитом Грозном, хорошо устраивается: много играет в модном театре, фигурирует в кино, ездит на гастроли по стране и за границу, по представлению, надо полагать Швыдкого, получил звание заслуженного да еще и премию правительства Москвы, но все равно, все равно, все равно, как видим, чувствует себя штрафником. И его очень радует, что Володарский в фильме о войне «говорит не о величии русского народа и Отечественной войны». Фильм интересует его темой «конкретного отношения к живому человеку». Оно, говорит, «должно быть человечным». Прекрасно! Услышали бы это его конкретные дети и бывшие конкретные жены в Израиле… Таковы защитники и хвалители фильма «Штрафбат». Швыдкой скажет: «Это нормально».