Измененные состояния сознания

Это обсуждение вывело нас к темам анестезии, амнезии, диссоциации, деперсонализации, регрессии, временного искажения, гипермнезии (момент, который было сложно проверить у Хаксли из-за его феноменальной памяти) и исследования подавленных в прошлом событий.

Хаксли посчитал, что анестезия, амнезия, временное искажение и гипермнезия возможны при легком трансе. Остальные феномены из перечисленных можно вызвать в состоянии глубокого транса при наличии сколь-нибудь серьезного намерения к этому.

Анестезия, которой он достиг в легком трансе, сильнее всего проявилась в некоторых отдельных частях тела. Затем была предпринята попытка распространения анестезии на все тело, и Хаксли "заснул" в глубоком трансе.

Амнезия так же, как и анестезия, оказалась эффективной выборочно. Любая попытка генерализации амнезии погружала его в глубокий транс.

Легче всего Хаксли далось временное искажение; он предположил, правда, с некоторым сомнением, что в состоянии глубокой рефлексии неоднократно испытывал искажение времени, хотя первое формальное представление об этом явлении получил от меня.

Гипермнезия, плохо поддающаяся изучению из-за его исключительной способности воспроизводить события прошлого, проверялась путем внушения ему, что в состоянии легкого транса он без промедления ответит на просьбу определить, на какой странице той или иной его книги находится определенный абзац. После первого требования Хаксли пробудился от легкого транса и воскликнул: "Послушай, Милтон, я не в состоянии это сделать. Я легко могу процитировать большую часть этой книги, но номера страниц с абзацами — это не по-честному!" Тем не менее он опять погрузился в легкий транс, ему была названа книга, зачитаны несколько строк со страницы, номер которой ему следовало назвать. Он отвечал с поразительным проворством и угадал более чем в 65% случаев. После пробуждения он получил инструкцию оставаться в бодрствующем сознании и выполнить то же задание. К своему изумлению, он обнаружил, что если во время легкого транса номер страницы "вспыхивал" в его голове, то в состоянии бодрствования он проходил методичную процедуру: воспроизводил весь абзац в уме, переходил к следующему, возвращался на один назад и только потом "строил догадку". При условии ограничения тем же объемом времени, который ему требовался в легком трансе, он не справился ни с одним заданием. Когда же ему позволили использовать столько времени, сколько нужно, он не ошибся в 40% случаях, но это были выдержки из недавно прочитанных книг.

Затем Хаксли перешел к выполнению тех же самых заданий в трансе средней глубины. Это давалось ему гораздо легче, но он постоянно чувствовал собственную погруженность в глубокий транс.

Мы с Хаксли довольно подробно обсудили это его гипнотическое поведение, и большая часть записей была сделана самим Хаксли, т. к. только он мог зафиксировать собственные субъективные переживания касательно обсуждаемых тем. Поэтому я привел это обсуждение в весьма ограниченном виде.

Затем мы обратились к глубокому гипнозу. Хаксли легко достиг глубокого сомнамбулического транса, в котором он полностью утратил ориентацию во времени и пространстве. Он мог открыть глаза, но описывал то, что видел, будто "в колодце света", — меня, стул, на котором я сидел, себя самого и свой стул. Он тотчас отметил заметное спонтанное ограничение своего видения и пришел к осознанию, что по некоторым непонятным для него причинам чувствует себя обязанным "объяснять происходящее" мне. Тщательный опрос позволил выявить, что у него амнезия на все, что делалось до этого, и он ничего не помнит о нашем совместном предприятии. Его чувство, что он должен объяснять происходящее, перешло в непроизвольную готовность, как только он заговорил об этом. Вот одна из его первых реплик: "Я никак не могу понять своей ситуации или объяснить, почему ты здесь, но в любом случае я должен объяснять тебе происходящее". Он был убежден, что я понимаю ситуацию и что я заинтересован в получении от него любых объяснений, и попросил задавать ему вопросы. Он пребывал в непроизвольной, индифферентной готовности, и было очевидно, что ему нравится состояние пассивного физического комфорта.

Он давал простые, короткие и точные ответы на вопросы, проявив ту же педантичную точность, которую обнаруживали ранее другие субъекты, и даже, возможно, еще большую благодаря собственным семантическим знаниям.