Изменяя правила (ЛП)

Они затягивают шнурки корсета, и от недостатка кислорода вижу всё в чёрном цвете. Глаза застилают горькие слёзы. Выбор свадебного платья должен быть волшебным моментом. Глядя на себя в зеркало, я должна чувствовать себя красивой и счастливой, как никогда… Но вместо этого я всё время задаюсь вопросом, что это за женщина, одетая как кукла, с пустыми глазами и окаменевшим лицом.

Булавка укалывает меня в бок. Вместо того чтобы убрать руку, пожилая женщина проталкивает её всё глубже и глубже. Я уже собираюсь оттолкнуть её руку, как вдруг дверь в комнату для примерки открывается.

Портнихи быстро поднимают головы. Одна из них лучезарно улыбается.

— Господин Иноуэ! Мы не знали, что вы придёте…

Я поднимаю взгляд к небу. Должна была догадаться, что Иноуэ-сама не станет дожидаться дня свадьбы, чтобы увидеть меня в свадебном платье. У него чёртова привычка проверять всё: что он ест, делает или надевает. Я пыталась отгородиться от него, говоря, что это принесёт несчастье, но, видимо, не помогло.

— Что скажете? Хорошо получается?

Когда он не отвечает, я боюсь худшего.

Пожилая женщина нервно смеётся, а затем снова ко мне прикасается. — У мисс Глории есть несколько недостатков, но я уверена…

— Она прекрасна.

Я громко вздыхаю. Говорил не Иноуэ-сама, а Джун.

Он — господин Иноуэ.

Насколько могу, выгибаю шею, пока не встречаюсь с его взглядом. Хотя он и сказал, что я красива, я не вижу на его лице никаких эмоций. Он стоит полураздвинув ноги, засунув руки в карманы. Костюм-тройка прилегает к его телу, как вторая кожа. С собранными в хвост волосами и хорошо выбритый, Джун выглядит не так, как обычно: более зрелым и опасным.

И то, как он смотрит на меня.

— Она готова? — Три женщины медлят с ответом, и тогда его взгляд становится жестким. — Мой двоюродный брат заверил, что мне не придётся ждать.

— Ох, конечно! — Пожилая женщина жестом предлагает двум другим двигаться. — Нам просто нужно снять с неё платье.

— Очень хорошо.

Вместо того чтобы уйти, Джун садится в кресло в глубине комнаты и скрещивает ноги. Он бесстыдно наблюдает за тем, как женщины расстёгивают крючки на корсете и снимают его. Под ним я не голая. На мне бюстгальтер без бретелек и кружевные трусики, настолько прозрачные, что ничего не оставляют для воображения.

Пышная юбка соскальзывает на пол, собираясь вокруг моих лодыжек, как нежнейшее облако. Я поднимаю сначала одну ногу, потом другую, позволяя женщинам подхватить ткань и аккуратно повесить обратно на вешалку.

— Оставьте ей туфли, — приказывает Джун.

Нет никакого смысла в том, что на мне оставляют туфли, подходящие по тону к свадебному платью, ни в том, что двоюродный брат моего будущего жениха стал свидетелем моего раздевания. Но никто не произносит ни слова. Женщины удаляются, опустив головы. Они закрывают за собой дверь, оставляя меня наедине с Джуном.

Я сжимаю бёдра и потираю ими, стараясь балансировать на высоких каблуках. Ощущаю приятное покалывание, такое же, как и внизу живота. Я улыбаюсь, хотя и не должна.

Затем увлажняю губы.

— Тебе стоит отвернуться.

Джун возвращает мне улыбку.

— Я видел тебя гораздо более обнажённой, чем сейчас.

Бросаю взгляд в сторону двери, из которой вышли женщины, гадая, что они думают о случившемся.

— Это было… — Подыскиваю подходящее слово. — Неподобающе.

— А могло бы быть гораздо хуже, тебе не кажется?

Он встаёт и направляется ко мне. Двигается, как хищник. Джун обходит меня, разглядывает без спешки — и без стыда, — а потом лукавая улыбка растягивает его губы.

Он останавливается позади меня, достаточно близко, чтобы я почувствовала интенсивность его присутствия, но не настолько близко, чтобы прикоснуться. Туфли, которые он заставил меня оставить, имеют головокружительные каблуки. Они удлиняют мои ноги, делая меня выше почти на пятнадцать сантиметров, но Джун всё равно возвышается надо мной на целую голову.

Он убирает руки в карманы, не отрывая взгляда от моего тела. Ласкает им, начиная с задней части шеи, свободной от волос, и заканчивая бюстгальтером без бретелек и совершенно прозрачным нижним бельём.

То, что я чувствую неправильно.

Как и то, что его взгляд заставляет меня желать.

— Я выхожу замуж, — вынуждена напомнить ему.

— Ты выходишь замуж не сегодня.

— Но это случится скоро, — настаиваю я. — Ничто не сможет отговорить Хитоши от женитьбы на мне, кроме смерти.

Это вызов, и Джун это знает. За последние несколько месяцев я часто пыталась узнать у него, готов ли Джун сражаться за меня — освободить или даже сбежать от Иноуэ-сама.

Он всегда отступал.

Я жду, что он сделает это и сейчас, но этого не происходит.

Джун смотрит на меня.

Размышляет.

Ждёт.

Прижимаю руку к животу, пытаясь заглушить боль, сжимающую всё внутри. Я переношу свой вес с одной ноги на другую, и в этот момент Джун преодолевает расстояние между нами и накрывает мою ладонь своей. Прохладная ткань его рубашки касается моей спины, когда он приближает свой рот к моему уху.