Изменяющий Сны

–– Именно! Я не удивлюсь если он поспешил на другое собрание наивных и легковерных олухов для произнесения своих напыщенных речей о высоких материях. Уж не знаю существуют ли они ещё в наше время, но экзальтированные почтенные дамы должны рукоплескать ему до онемения ладоней, а юные мамзели рдеть и падать в обморок от восторга! – слова Джорджа были насквозь напитаны едкой желчью.

–– Овации до полной п-прострации! – вставил Крэнстон и икнул, словно точку поставил.

Похоже Джордж в самом деле нешуточно задет. Как знать? Может это нам следует разочароваться прежде всего в самих себе? Что если в глазах доктора, мы просто не заслуживаем ничего большего?

Взглянув в дальний конец зала я увидел что доктор Мюллер и Отец Редгрейв переместились к стойке бара и к ним присоединился старпом. Все трое что-то обсуждали. Вид у доктора уже был явно недовольный.

–– Видишь ли, Джордж. Это ведь не такое простое дело… – начал я и снова мне стало неловко за скудность моей речи. Но вероятно такой выдался вечер сегодня: кто-то излагает важные истины, а кто-то просто сотрясает воздух общими фразами. Я вздохнул и продолжил:

–– Следует серьёзнее относится к разным оккультным проявлениям и энергиям. Уж поверь мне. Это вовсе не шутки и не эстрадное шоу. Нужно с осторожностью относиться к людям практикующим все эти вещи. Во избежание. И свою вечернюю скуку надлежит разгонять менее опасными 'развлечениями'.

А про себя я подумал, что всё же совсем неплохо если мы не довольствуемся только простым созерцанием происходящего и желаем знать что именно движет этим миром. Хотя бы время от времени. Но как мы хотим добраться до сути вещей? Каким-то волшебным образом вдруг "узнать" всё, при этом не затрачивая вообще никаких усилий и времени на изучение и на работу в этом направлении?

Я посмотрел на Джорджа и хмыкнул. Как же можно всерьёз рассчитывать узнать и познать что-либо, оставаясь в своем привычном мирке ленивого комфорта и сладких удовольствий? Просто рассевшись в полусонной томной неге пассивного созерцателя, прихлебывая виски, задавая вопросы, да требуя доказательств, а потом ещё и передачи тайных знаний? Чем это будет отличаться от того лживого морока созданного внешним управлением, когда нам опять ловко вложат в сознание какие-то кривые и кастрированные доктрины?

Истине и сокровенным знаниям большинство людей всё же скорее предпочтут нетребовательную ложь, если она удобна и не мешает им пребывать в столь привычном для них комфорте и в устоявшихся заблуждениях.

Я снова глянул в сторону бара и невольно вздрогнул. Доктор Мюллер пристально смотрел в нашу сторону и лицо его словно бы замерзло, вся фигура застыла в какой-то неестественной неподвижности и доктор походил на каменное изваяние. Помощник капитана достал из кармана какую-то бумагу и что-то объяснял доктору, но тот продолжал бесстрастно взирать на нас. Мне показалось что он смотрит именно на Джорджа.

Последняя ночь этого морского путешествия была определенно испорчена. Вечер начался с забавных историй и веселья, а закончился скукой и унынием, непонятной усталостью и тошнотой морской болезни. Мы перебросились с Джорджем ещё парой слов. Я встал с трудом и распрямился со скрипом, всё тело затекло от долгого сидения в кресле. Я попрощался и уже собирался отправиться в свою каюту, когда к нашему столу быстро подошел бодрый, улыбчивый стюард.

–– Господа, ваши друзья у стойки просят вас остаться и подождать ещё минуту.

–– Это ещё зачем? – спросил Джордж раздраженно.

–– Боюсь что не знаю этого, сэр! – стюард кивнул нам и отошел.

Я обменялся взглядами с Джорджем и сел опять. Кают-компания была уже совершенно пустой, не считая нас троих и доктора с капелланом у стойки. Я нашел свою чашку и налил в нее немного остывшего кофе. Вытащил чешский ножичек из кармана пиджака и начал неспешно чистить трубку. Хотя курить мне больше не хотелось. Я чувствовал головокружение и сильную сонливость. Таблетки доктора подействовали, но я очень хотел прилечь. С самого начала беседы я вообще не желал никаких демонстраций.

И сейчас я хотел совсем другого. Оказаться подальше от всего этого: и от этого кресла и этого помпезного зала на этом чертовом качающемся корабле, от гнусного шторма, от этой тоскливой бесконечной ночи и мрачной сырой погоды, от ураганного ветра и дождя, подальше от пьяного зануды Крэнстона, от самодовольного Джорджа с его противным упорством и нелепым 'дознанием', которое он начал неизвестно зачем…

А тут ещё совсем захмелевший Крэнстон начал нудить что вечер оказался напрочь испорчен, ведь не было ни веселой компании, ни музыки, ни танцев. Одна гадкая тошнота и тишина, да скучные разговоры о совершенно ненужных материях, что только вызывают сперва досаду, а потом изжогу или мигрень.