Изменяющий Сны

Вот это да! Я онемел от удивления и просто молча смотрел на священника с ещё большим уважением. Однако! Отец Редгрейв всё продолжал постепенно раскрываться передо мной как бутон большого цветка со множеством лепестков. Его понимание природы мысли выходило за рамки науки и христианских учений, его внутренняя дисциплина вероятно была очень сильной, а натренированность ума весьма завидной!

Тогда как у меня самого уже просто голова шла кругом от всего происходящего. Это было уже слишком! Оставалось много вопросов, но наша беседа была прервана появлением Питера Крэнстона, который приблизился к нам с некоторой опаской. Выглядел он не очень хорошо. Его лицо было опухшим и болезненно белесым, с синеватыми мешками под глазами. Помимо явных следов морской болезни и обычной попойки, часто видимых поутру, весь его образ больше походил на дикий облик выцветшего пещерного обитателя, впервые в жизни выползшего на солнечный свет. Но сам я выглядел ничуть не лучше и удержался от насмешек.

–– Но вообще на Востоке такие способности ещё встречаются. Потом договорим об этом! – тихо сказал капеллан, закрывая тему нашего разговора.

–– Доброе утро, Питер! – поприветствовал он Крэнстона и улыбнулся. Мы обменялись обычными приветствиями.

Крэнстон с хмурым видом высказал сожаление что зря мы пропустили все самые весёлые события этой ночью, засидевшись за скучными беседами. В середине ночи несколько неутомимых весельчаков, разгулявшихся в библиотеке, сорвали рояль с крепежных винтов и выкатили его в коридор, разбив при этом дверь. Хотели устроить турне по палубе с Клэр пляшущей на крышке рояля, но, разумеется, рояль никуда не проходил. Там же между мужчинами возникли разногласия из-за женского внимания, переросшие в пьяную драку, и уже с участием других женщин и обслуживающего персонала судна. Говорят было шумно и очень весело. И только за малым не пришлось вызывать крепких матросов чтобы утихомирить драку.

Я покачал головой. На мой взгляд это весьма сомнительный вариант веселья.

–– Джентльмены, а скажите мне: вы помните свои сны этой ночи? – поинтересовался Отец Редгрейв.

Ах, да! Опять эти сны! Нет, я почти ничего не запомнил. Да и кто бы видел и тем более помнил какой-то там сон в таких условиях? Алкоголь, общая усталость, изнурительная тошнота морской болезни, головная боль, давление, жуткая погода, и всё это на борту подпрыгивающего судна входящего в центр урагана.

–– Не могу сказать точно. Смазалось. Что-то полное ярких огней. Или пламени? – я попытался вытащить разрозненные обрывки сновидения из своей памяти. Я вспомнил себя, стоящего неподвижно в середине моей каюты, шум бури и крики моряков. Только вот я не мог сказать – было это явью или просто сном во сне. Да и были ли вообще эти красные всполохи огня или света? Грохот и какие-то взрывы? Я смутно припомнил что вроде бы что-то горело.

–– А вы, Крэнстон? – капеллан повернулся к флегматичному биржевому маклеру.

Тот послушно оглянулся и покачал взъерошенной головой.

–– Не п-помню. А вы хотите нам с-сказать что доктор Мюллер изменил-таки наши с-сновидения? – спросил Крэнстон, подавляя зевок. – Или ч-что он вообще стёр их полностью?

Отец Редгрейв смотрел отрешенным взглядом на воду как завороженный и не ответил нам сразу. Он рассеянно выудил портсигар из кармана пиджака.

–– Доктор?.. Изменил? Ах, да! И он приносит свои извинения за то, что не может встретиться с вами прямо сейчас, но он э-э-э… передал свои короткие сообщения вам через меня, – капеллан прикурил сигарету, затянулся и скривился от отвращения.

–– А почему он не может? Или это ещё одна сторона его непостижимой загадочности? – удивился я.

–– Этим утром он слишком занят д-для нас, простых смертных! – предположил Крэнстон и сдавленно хихикнул.

–– Он сейчас недоступен.

–– Но почему так? Отчего же он… – я начал раздраженно. Но затем остановился и нахмурился – ведь у меня не было никаких прав и оснований для такой настойчивости, а плохое настроение и недомогание не являлись оправданием такой настойчивости. Следующая мысль смутила меня ещё больше: мое вызывающее поведение было просто… поведением капризного ребенка, который почувствовал себя оставленным без внимания.

–– Ничего не могу сказать…

–– Но ведь он хотя бы здесь, на судне?

–– Он был с утра. Где он сейчас я не знаю, – произнес Отец Редгрейв нерешительно. Затем он прочистил горло и уже тверже заявил:

–– Всё это не имеет значения. Вы сегодня уже не встретитесь. Джентльмены, давайте же прекратим топтаться вокруг этого вопроса, уверяю вас, это нам ничего не даст…