Изменить будущее (СИ)

– Даже Бухарин понимал это слово – экономия. А как заниматься экономией, когда руководители поощряют бюрократизм, приписки и хищения? И по этому поводу Владимир Ильич высказался: "надо учиться, находить толковых людей…..должностные лица… должны удовлетворять следующим условиям: во-первых, они должны быть рекомендованы несколькими коммунистами; во-вторых, они должны выдержать испытание на знание нашего госаппарата; в-третьих, они должны выдержать испытание на знание основ теории по вопросу о нашем госаппарате, на знание основ науки управления, делопроизводства и т. д."

Секретарь парткома не вмешивался. Его заместители тоже. И в той жизни я считал их умными мужиками, и в этой пока я в них не разочаровался.

Не дождавшись от меня спровоцированных эмоциональных всплесков, Жанна Аркадьевна села на стул, продолжая взрыкивать.

Приглашённые сидели на вдоль стеночки и выходили к столу, за которым восседали члены бюро.

Я и раньше не мог понять, почему кто-то должен стоять тогда, когда другие сидят? Это же не суд… Мне вспоминалось совещание в зарубежной фирме… Его показывали, кажется, по телевизору… Там никто не вставал. У нас же, почему-то, говорящий должен стоять.

Решив идти "до конца", я позволил себе задать вопрос не по теме.

– Товарищи, позвольте спросить?

– Спрашивайте, Михаил Васильевич, – сказал секретарь парткома.

– Если я сяду на стул, как все, члены бюро не воспримут это, как неуважение ним?

По лицам сидящих за столом пробежали совершенно разные эмоции. Видно было секретарь комитета комсомола сначала восхитился, а потом сделал суровое лицо. Заворг парткома Гаврилов закрыл лицо руками и, кажется, едва сдерживал смех. Жанна Аркадьевна побагровела ещё сильнее. И так далее. В общем, равнодушных не было.

Николай Гаянович усмехнулся и проговорил:

– Разрешим, товарищи, присесть Михал Васильевичу перед лицом бюро.

– Вы зря, Николай Гаянович, так интерпретируете моё желание. Это не просьба, а банальное требование равноправия. Почему я должен перед вами стоять? Вы же не судить меня вызвали. Да и партийное бюро не суд. Или всё-таки суд? Откуда у вас, товарищи, этот "аристократический" тон? Не заболели ли вы "комчванством"?

Это я "лупанул" из крупнейшего своего орудия – цитатой из письма Горького – Гладкову. В моих "закромах" лежало много подобных аргументов, коими я и пользовался не ограничивая себя в средствах.

Короче, я вышел из парткома потрёпанный, но довольный. Сидеть перед бюро мне не хотелось, и мой ум вынес меня на свежий Демидовский воздух. Тут подъехал служебный автобус и мои ноги поспешили к нему.

* * *

Не знаю, что больше вывело меня, то ли разговор с мамой и отцом, то ли "дружба" с проклятыми "нариками", то ли члены бюро парткома, но мой мозг кипел, как "разум возмущённый". Дальнейшая фраза песни: "Кто был ни кем, тот станет всем", будоражила меня.

И как только проснулся мозг, стали нарастать мышцы и попёрли результаты: отжимания, подтягивания, приседания на одной ноге, растяжка. Засох я во время болезни основательно, а мозг, сволочь, не хотел напрягать тело. Особо меня выручала скакалка, быстро поднявшая мою выносливость и "дыхалку" на недосягаемою ещё три месяца назад высоту.

Я рос, как на дрожжах.

В школе продолжала функционировать "разведшкола" и секция САМБО, хоть и чахленько. Светлана Яковлевна, моё желание вернуться в своё детище на постоянной основе, приняла с восторгом. Разрешила вести и платную, "кооперативную", группу для взрослых. Государство разрешило подобный вид деятельности, но только для организации "досуга" взрослых. Разрешило и секции рукопашного боя, но с условием строгого учёта учащихся. На каждого желающего изучать боевые искусства, которые мы называли "ногодрыжеством", заполнялась карточка с фото и отпечатками пальцев. Потому такой строгий учёт, что – "боевые".

Затащил в школу и Рошкаля, взяв его на "слабо", но до тренировки не допустил, так как он сова был вмазанный. Однако Женя проникся моим совершенством, значительно выросшим за десять лет и "наезды" нариков прекратились. Мне не хотелось начинать с ними настоящую войну, в которой пострадали бы все. Я бы точно сел, а они бы потеряли минимум – здоровье.

– Гена завтра приезжает, – сказала мама. – Звонил сегодня. Надо матрас с антресоли достать.

– О! – Крикнул папа из спальни*-. – Хоть на троих выпьем. А том мне с сыном пить… не удобно… А одному не хочется…

Папа пил мало и редко, а я совсем перестал. Постоянная с детьми обязывала. Да и стала замечаться "отдача" после застолья в спортивных результатах. Двадцать семь всё-таки намедни стукнуло.

– … в ходе программы импортозамещения, вызванной введёнными США санкциями в СССР в 1986-87 году открылось пятьсот тридцать два новых производства ранее не выпускавшейся продукции, – изрёк диктор "Голоса Америки из Вашингтона". – Запущены заводы по производству карбида кальция, этиловой жидкости…

– Наконец-то, – раздался возглас отца. – Карбид стали у нас делать! Ну надо же!

– А этиловая жидкость это что, спирт? – Спросила мама. – Вроде, много его у нас…