Изменник

Оставив попытки сдержать гнев, Джейсен посмотрел ей в глаза.

— Это всего лишь насекомые, Вержер.

— Так же, как и призрачная моль.

— Я говорю о людях…

— Разве жуки были менее живыми, чем рабы? Разве жизнь перестает быть жизнью, какую бы форму она не принимала?

Джейсен опустил голову.

— Ты не заставишь меня признать, что это было неправильно. Это не было неправильно. Он — разумное существо, а эти — просто насекомые.

Ее смех был похож на звенящую в ветре водяную пыль.

— Я не говорила, что это было неправильно, Джейсен Соло. Разве я моралист? Я всего лишь указала, что ты сделал выбор, как настоящий садовник.

Джейсен всегда был упрямым, он не собирался сдаваться.

— Это ты — садовник, — негромко пробормотал он, разглядывая свои руки. — А я просто один из сорняков.

Она положила свою руку на его, и ее длинные гибкие пальцы были такими теплыми и ласковыми, а прикосновение настолько дружелюбным и даже нежным, что на одно мгновение Джейсену показалось, будто к нему вернулись его эмпатические способности. Он знал, абсолютно и без единого сомнения, что Вержер не желает ему зла. Что она переживает за него, и сожалеет о его гневе, и озлобленности, и страдании. Но это не означает, что мы на одной стороне, напомнил он себе.

— Как так вышло, — медленно спросила она, — что ты стал меддроидом для своих товарищей? Как, из всех работ, которые выполняют рабы, именно эта досталась тебе?

— Больше никто не может ей заниматься.

— Никто не может вправить кость? Не может промыть порез? Нет никого, кто может отвернуть голову жуку-зажиму?

Джейсен пожал плечами.

— Нет никого, кто может предложить дуриаму вылететь со звуком через воздушную заслонку.

— Ах, — прозрачные внутренние веки прикрыли ее глаза. — Дуриам не соглашается?

— Скажем так, он требует убедительных доводов.

— Убедительных доводов?

— Да.

Вержер молчала продолжительное время. Возможно, она ждала, что он объяснится; возможно, пыталась догадаться сама, что он сделал. При этом она, возможно, думала о чем-нибудь еще.

— Как же ты сумел убедить его?

Джейсен смотрел сквозь нее, вспоминая свою тайную яростную битву против имплантанта послушания и дуриама, который контролировал его, и жестокие мучения, которые он испытывал изо дня в день. Он гадал, какая часть этой истории уже и так известна Вержер. Джейсен был убежден, что она каким-то образом держала его под наблюдением все это время.

Дуриам был разумным существом, и у него не заняло много времени понять, что заставить Джейсена делать что-либо, причиняя ему боль, невозможно. Но по природе своей дуриамы были настойчивы, к тому же их создавали специально для того, чтобы командовать. Он не привык к неповиновению и не был склонен терпеть такое поведение. После того, как он в течение многих дней подвергал Джейсена непрерывной, простой боли, дуриам воспользовался преимуществами проросшего семени. Больше недели ушло на то, чтобы посредством дистанционного управления по очереди дергать конечности Джейсена, используя имплантант для инициации сокращений и спазмов, которые вынуждали того двигаться, вертясь и раскачиваясь, как какой-нибудь голомонстр под управлением полусгоревшей логической платы. Поворотный момент наступил, когда дуриам осознал, как много энергии и внимания он затратил на борьбу с Джейсеном, из-за чего остальные рабы совсем отбились от рук.

Его участок в Детской пришел в упадок, стал пустошью среди ухоженных участков его родственников-соперников. Дуриам понял, что ломка Джейсена была дорогим приобретением: проектом, стоившим ему всех тех заданий, которые не были выполнены. Кроме того, вскоре он начал убеждаться, что, хоть и не сломленный, Джейсен все равно полезен.

Джейсен использовал каждую передышку, чтобы лечить увечья своих товарищей. Настоящей медицинской подготовки он не получил, зато, собирая коллекцию экзотических жизненных форм, изучил некоторые основы экзобиологии, а в походах с другими юными джедаями набрался знаний о полевой хирургии.

Со временем дуриам понял, что здоровые рабы работают лучше, и тогда его участок снова стал расцветать. Джейсен обнаружил, что дуриам позволит ему заниматься чем угодно, лишь бы это не противоречило его интересам.

«Пожалуй, можно сказать», подумал Джейсен, «я научил дуриама тому, что иногда партнеры нужны больше, чем рабы». Но он промолчал. Он не был обязан отвечать ни на единый ее вопрос.

— Я уже говорил, — упрямо пробормотал он. — Вы можете убить меня, но подчиняться вам я не буду.

Ее внутренние веки раскрылись.

— И потому, Джейсен Соло, ты — единственный цветок среди сорняков.

Он посмотрел в бездонную черноту ее глаз, посмотрел на рабов, расположившихся тут и там посреди вонг-формованной природы Детской, а после этого — на свои руки, на скрюченные кулаки с побелевшими костяшками. Джейсен разжал ладони и снова посмотрел на Вержер. В конце концов, как он ни старался, он не смог придумать причины, чтобы промолчать.

— Ты — ситх, да?

Она ответила очень, очень тихо:

— Разве?