Изменник

Удивительно, но даче Левиных удалось пережить войну. По крайней мере, стены и крыша над головой остались целы. Когда Анна впервые приехала сюда после снятия блокады, она с трудом узнала родные места — так много деревьев срубили на дрова, что ландшафт полностью изменился. Их участок сплошь зарос сорняками. Плющ, жимолость и одичавший клематис затянули стены дачи, скрывая следы разрушения. Все двери — и наружные и внутренние — были сняты. Стекла во всех окнах выбиты. Кто-то изрубил деревянный пол веранды топором. Внутри на стенах были сделаны надписи по-немецки, прямо на полу разводили огонь. Им повезло, что дом не сгорел полностью, как многие другие дачи, или не был подожжен при отступлении.

К счастью, их дача и в лучшие времена была чуть красивее сарая. Постепенно они восстанавливали ее, когда удавалось раздобыть доски и гвозди, рифленое железо и стекло. Анна отскребла с мылом каждый сантиметр стен внутри и снаружи, как будто изгоняла злых духов. Им удалось найти немного краски для наружных работ — темно-зеленой. Сами бы они такую никогда в жизни не выбрали, но она хотя бы защитила древесину от дождя и снега. Тяжелее всего пришлось с полами веранды. Андрюше удалось организовать их ремонт по знакомству. На работе Софья Васильевна, одна из рентгенологов, познакомила его со своим свекром, столяром на пенсии, который брался за небольшие работы. Он настелил полы в обмен на уроки игры на фортепиано, которые Коля весь год давал его младшей внучке. Коля справился с преподаванием почти как настоящий профессионал. К концу года девочка смогла сыграть для дедушки концерт из детских пьесок. Полы были настелены, перила выточены, и только ждали, когда их покроют лаком.

Коля обожает дачу. Иногда Анне кажется, что дача осталась единственным островком их семейного счастья. Коля рубит дрова, копает картошку, поливает низенькие кустики сирени, посаженные Анной взамен старых, вырубленных немцами. Коля мечтает, когда молодые березки немного подрастут, повесить между ними гамак и валяться в нем целыми днями, читая книжки. Дачу, какой она была до войны, он вспоминает, словно рай. Когда пришли немцы, ему было всего пять, но он заявляет: «Я все помню».

Должно быть, немцы ненавидели деревья. Они срубили и вывернули с корнем даже крошечные саженцы, которые и на дрова не годятся. Они хотели не просто завоевать, но уничтожить, полностью стереть Ленинград с лица земли. «Но им так и не удалось избавиться от всех русских деревьев, — думает Анна. — Так же, как и от самих русских. Нас слишком много. Все вырастает вновь». И как только Анне предоставляется возможность, она сажает деревья.

«Если бы у них было достаточно соли, они бы засыпали ею все наши поля», — говорили старики в деревне, сплевывая на землю. Анна, глядя на них, всегда думала: «Пока мы выживали в Ленинграде, вы оказались с ними лицом к лицу. Они ходили по этим дорогам. Захватывали ваши дома, ели вашу еду, резали свиней и овец, бросали в котлы кур. И убивали вас самих, когда вздумается». Дачу Марины разрушили до основания, и никому так и не известно, что случилось с ее старой нянькой. В ближайшей деревне, в ответ на партизанскую вылазку, полностью уничтожили три семьи. Среди них — семерых детей, от трех до четырнадцати лет. Они не стали их расстреливать. Они повесили их одного за другим, начиная с младших.

Почти приехали. Андрей с Колей катят рядом, беседуя. Аня слишком отстала, чтобы слышать, о чем они говорят, но чувствует внезапный прилив счастья. Когда Коля перерастет свой трудный возраст, эти двое по-настоящему подружатся. Ей и сейчас не в чем упрекнуть Андрея. Он терпелив и последователен, именно так и нужно вести себя с мальчиком Колиных лет. Но иногда он самоустраняется. И Анна это ненавидит. Как будто они больше не семья, а трое случайных людей, которым поневоле приходится жить вместе, и эта близость всех троих делает несчастными.

— Аня!

Уже приехали. Анна спешивается, заводит велосипед в калитку и толкает перед собой по тропинке. Они прислоняют велосипеды к стене за домом, где кусты крыжовника усыпаны ярко-зелеными незрелыми ягодами.

— Давайте испечем пирог с крыжовником, — предлагает Коля.

— Ягодам нужно еще по меньшей мере три недели, чтобы поспеть, — отвечает Аня. — А урожай будет хорошим, смотрите, как их много. И на белой смородине тоже. У нас за все годы не было такого урожая. Но нужно будет растянуть сетку над кустами, Коля, иначе все достанется птицам.

Эх, если бы у нее были муслиновые занавески! Однажды она видела вишневое деревце, обернутое муслином, — все ягодки целы и невредимы…

— Ну можно мы хоть немного пособираем?

— Только не смородину. Зачем переводить ягоды зря, они все равно незрелые. Но если вы с Андреем поймаете форель, я сделаю к ней соус из зеленого крыжовника.

Даже несмотря на выбитые окна, дача выглядит гостеприимно. Весь огород покрыт молодой зеленью. На этот раз ей придется полоть вручную. Тяпкой можно повредить неокрепшие ростки. Морковка и свекла взошли дружно, и грядка с луком тоже радует глаз.

— Аня, давай попьем чаю.