Изменник

А утром к Шуберу жаловаться побежал. Тот ничегошеньки и не знал, сам туда проехал и сразу приказал собак побить, а мертвых закопать поглубже. А Аверьян домой пришел совсем трезвый, во все признался Евдокие и с той поры ночью без огня боится спать. Евдокия бегала к Минкевичу, тот порошки дал, твоя тетя Маня его святой водицей прыскала, плохо помогает. По ночам кричит и детей пугает. Вот какой мой Галанин. А ему, хоть бы что! Даже веселый стал и со мной добрый. А как твой Ваня? Болеет? Вера сказала, что болеет и задумалась. Болезнь Вани была какая то странная. Заболел он сразу после помолвки, совсем неожиданно, думала, что тут была не болезнь, а другое. Ему было просто стыдно показаться ей на глаза, она знала почему. Он стал ей неприятен и противен и она потихоньку радовалась, что не приходил. Он вел себя с ней не так как должен себя вести жених, хуже и гаже!

***

Она дала ему себя поцеловать, чтобы досадить Галанину, сжала губы и смотрела на его унижение. Доказывала ему, что любила только своего Ваню, чтобы он не воображал, что она его любила. После того как Галанин неожиданно поднялся и уехал, успела из окна кухни увидеть только кузов брички, удаляющейся по темной улице, тщательно мылом вымыла свои губы, с удивлением слушала возмущенную Шурку: «Не ожидала от тебя такой гадости. За что ты его так обидела, при нем целовалась. Я тебе этого не прощу». Промолчала, не захотела больше веселиться, под предлогом головной боли ушла в свою комнату, разделась и легла, потушив свет; долго не могла заснуть прислушиваясь к шуму в соседней комнате, вспоминала весь вечер и много думала, старалась понять, понять себя и, главное, понять его, чувствовала все-таки себя гораздо лучше, как будто мешок с камнями на ее плечах стал значительно легче, камни куда то исчезали. Сначала их начал убирать сам Галанин, потом сильно помог ему этот косой Аверьян! Улыбаясь вспоминала его пьяную болтовню и с удивлением заметила, что завидовала ему, завидовала, потому, что Галанин верил в его дружбу и ценил ее.

Незаметно уснула и ей снилось, что она не была Верой, а кучером… она везла Галанина и слышала как он ей говорил: «проселочным путем люблю скакать в телеге… Я знаю, что вы никогда не усомнитесь в моей порядочности и честности»… проснулась от холодного и мокрого прикосновения к своей голой ступне, испугавшись узнала в темноте по шепоту Ваню: «Это я, Вера, не бойся, мне без тебя скучно, хочу с тобой поласкаться!» В то время как она молчала, стал смелей, трясущейся рукою старался сорвать с нее одеяло, лег рядом и хватал за бедра: «Только один раз, не мучай меня, я не могу больше, подчинись!» И тогда, вне себя от гнева, ужаса и отвращения, изо всех сил его оттолкнула и, сев на кровати, громко крикнула: «Уйди! ты мне противен! пьяный, грязный! оставь меня сию минуту или я позову на помощь!» Ваня как будто только ждал этой угрозы, сразу встал с кровати и глухо засмеялся: «Не волнуйся и не кричи! Что же насильно мил не будешь. Ухожу, но скажи мне одно, как же будет потом после свадьбы? Ведь тогда тебе кричать и звать на помощь будет неудобно!» Сама успокоилась, старалась и его не обижать больше: «Тогда другое дело. Тогда ты будешь моим мужем. И потом ты никогда не будешь пьяным, когда будешь со мною спать. Я не переношу водочного перегара, все равно от кого, от тебя или дяди Прохора».

Не простил своей неудачи, ушел хлопнув дверью и с тех пор болеет. Ясно почему? потому что был обижен в своем глупом мужском самолюбии. Нужно будет первой к нему пойти, попросить прощения и уговорить чтобы терпел до свадьбы. Тем более, что тетя Маня начинала сердиться, не понимая причины этой первой ссоры между женихом и невестой.

***

Тетя Маня как то случайно подслушала разговор обеих девушек в их спальне и растерялась. Говорила Шурка, Вера слушала: «Была сегодня у Галанина Варя пришла, когда я уже уходить собралась. Нарядилась в новой блузке атласной, губы себе накрасила. Галанин сидел и в третий раз Тихий Дон читает, увидел ее, усадил, приказал мне наливки на стол поставить, конфеты немецкие на тарелку сам насыпал и меня домой не пустил, я и рада, сняла платок, села около него, пью и карамели грызу, вижу злить ее начинаю, комкает свою блузку, сама себя от злости не помнит, а я с Галаниным чокаюсь со значением. Не выдержала та, встала: «Я, говорит, к вам пришла вас благодарить за полученное место в Райзо, может я завтра приду, когда вы один будете?» А он и усом не моргнет, так криво ощерился: «Зачем, Варя, благодарить? Я ведь и так доволен. И в Райзо машинистка превосходная и вам помог, все довольны, я доволен, вы довольны, Бондаренко доволен и поэтому выпьем на радостях. Я чертовски рад вас видеть и вашим обществом услаждаться».