Изменники Рима (ЛП)

Макрон стремился как можно быстрее догнать обозный поезд, и он вел турму изо всех сил, чередуя устойчивый галоп с часом или около того, пока люди выпасывали лошадей, чтобы те немного могли отдохнуть. Тропа шла недалеко от берега на несколько километров, прежде чем река вошла в ущелье, и маршрут резко повернул в сторону, следуя по дну долины, поднимающейся в горы. К ночи они прошли не менее 16 км по подсчетам Макрона, свернули с дороги и вышли на опушку леса на ночь на случай, если враг наблюдал за дорогой с высоты. Он не разрешал разводить огонь, и мужчины съели твердый хлеб и соленую баранину, прежде чем срубить с деревьев ветки для своего ночлега и накрыться сагумами, чтобы заснуть. Лошади были привязаны на небольшой поляне, достаточно большой, чтобы можно было пастись. С наступлением темноты Макрон первым принял деружство, охраняя лошадей, в то время как один из ауксиллариев забрался на дерево, наблюдая за дорогой.

Он все еще беспокоился по поводу роли, которую отводил ему командующий. Орфит скорее всего будет возражать, даже если он ничего и не мог поделать с полномочиями Макрона над ним, и перспектива командовать обозом, имея дело с обиженным вышестоящим подчиненным, беспокоила его. Что еще хуже, как только обоз снова присоединится к основной колонне, Орфит восстановит полномочия своего более старшего звания и вполне может воспользоваться этим, чтобы отомстить за свое унижение. Возможно, не только во время этой кампании, но и всякий раз, когда их пути будут пересекаться в будущем.

- Черт, - Макрон плотнее накинул плащ на плечи. Это была холодная ночь, и стальной отблеск лунного света только усиливал холод. Ему очень хотелось снова оказаться в теплой постели, прижатым к телу Петронеллы, и он обнаружил, что тоскует по тому дню, когда он уволится из армии, чтобы провести с ней остаток своей жизни.

- О чем, черт возьми, я думаю? - пробормотал он про себя. - Я долбанный солдат, а не какой-то старый пердун, проводящий дни в безделии и догадках о том, сколько ему еще осталось на этом свете.

Но он не мог избавиться от этого желания комфорта и женского присутствия, ожидавшихся с началом новой жизни с его новоиспеченной женой. Конечно, у него было много друзей в армии, многие из которых были почти как семья, насколько это было возможно, но почти все они были уже мертвы или давно на пенсии. Он достаточно хорошо ладил с другими центурионами преторианской когорты, но только Катон остался с прежних времен из Второго легиона на границе с Германией и вторжения в Британию. Возможно, этот интересный факт был доказательством того, что Макрон достаточно долго уже испытывал судьбу. Даже Фортуне он мог, наконец, надоесть настолько, чтобы она позволила ему погибнуть на поле битвы, или истощиться от болезни, или просто получить удар в спину на какой-нибудь темной улице в Тарсе или Риме. Он почувствовал на себе холодную руку смерти и понял, что еще больше хочет жить и провести эту жизнь с Петронеллой.

Ветка сломалась где-то на полпути, и Макрон в мгновение ока вскочил на ноги с обнаженным мечом, пока его глаза искали тени в поисках каких-либо признаков опасности. Что-то пошевелилось, и он пригнулся, мышцы напряглись и были готовы броситься в атаку. Затем олень осторожно пересек край поляны, остановился и посмотрел прямо на него, прежде чем скрыться из виду. Макрон глубоко вздохнул и вложил свой меч в ножны.

- Я определенно старею для этого...

На следующее утро они возобновили путь, преследуя обозный поезд. Маршрут вел по склону в конце долины, когда из железно-серых облаков пошел мелкий дождь. Здесь они наткнулись на троих солдат, которые ремонтировали фургон со сломанной осью. Сплошные колеса были сняты и лежали на обочине пути, где были сложены разгруженные сети с кормом и мешки с зерном. Группа волов жевала траву, растущую на склоне, и спокойно смотрела вверх на звук приближающихся всадников. Задняя часть вагона опиралась на деревянные пни, и на место была поставлена новая ось. Когда Макрон подъезжал, люди поднимали одно из колес, готовые заменить его. Они остановили свою работу, и коренастый погонщик поднял руку в знак приветствия.

- Тебя оставили позади, чтобы разобраться с этим? - спросил Макрон.

- Все, верно. - Погонщик говорил с резким акцентом римской Субурры. - Префект сказал нам разобраться и наверстать их в пути, насколько это возможно.

- Немного рискованно, делать это на территории повстанцев.

- Это то, что я сказал ему, господин. - «Оставьте нам достаточно людей, чтобы мы были в безопасности», - сказал я. - Но он просто уехал и оставил нас на обочине дороги. Ублюдочные сопливые офицеры... не хотел вас оскорбить, господин.

- Никаких обид. Я честно поднялся из рядовых по служебной лестнице. Хорошо, давай разберемся с тобой.

Макрон приказал своим людям спешиться, и часть ауксиллариев помогла заменить колеса и поднять телегу, в то время как погонщик забивал стержни. Когда фургон перезагружали, он спросил: - Как давно вас тут бросили?