Изменница

Я заметила, что нога Жан-Луи странно подвернута, и догадалась, что она сломана. Я относилась к тем женщинам, которые сохраняют хладнокровие во время испытаний, подавляя свои эмоции и страх и прикладывая все усилия для того, чтобы сделать то, что необходимо.

Я знала, что мы должны зафиксировать перелом перед тем, как переносить Жан-Луи, и решила сделать это сама. Я послала одну из служанок в дом за самой длинной прогулочной тростью, которую она могла найти, и за чем-нибудь, что можно было бы использовать в качестве бинтов.

Слуги бережно уложили Жан-Луи на импровизированные носилки, и я взяла его за руку. Я догадывалась, что мужу больно, но он был озабочен моим волнением больше, чем собственными страданиями.

- Со мной все в порядке, - прошептал Жан-Луи. - Ничего.., страшного.

Вскоре принесли прогулочную трость, которую я могла использовать как шину, и рваные простыни. Мои помощники бережно держали ногу, когда я очень осторожно привязала ее к трости. После чего Жан-Луи перенесли в постель до прихода доктора.

- Это перелом ноги, ничего более, - сказал доктор.

Он похвалил меня за правильные действия: что я вовремя наложила повязку и правильно закрепила кость.

Я сидела у кровати мужа, пока он не заснул, и вспоминала те мучительные секунды, когда подумала, что он мог умереть, и то ужасное опустошение, которое меня охватило. Дорогой Жан-Луи, что бы я делала без тебя? Я должна быть благодарна тебе за все то счастье, которое у нас было, я не должна роптать на судьбу, которая сделала меня бесплодной.

Едва Жан-Луи уснул, приехали моя мать, Сабрина и Дикон.

Женщины были потрясены и хотели услышать все о происшествии.

- Только подумать, что Жан-Луи мог серьезно пострадать. И все из-за амбара Хассоков.

- Увидев огонь, он сразу же бросился его тушить.

- Ему нужно было позвать кого-нибудь на помощь, - промолвила Сабрина.

- Поверьте, - ответила я, - Жан-Луи сделал все правильно.

- Но он мог погибнуть!

- Он не думал об этом, - сказала матушка. - Жан-Луи просто пытался погасить пожар. И если бы он не сделал этого, то огонь распространился бы на поле и Хассок лишился бы урожая.

- Лучше бы, пусть погибло зерно Хассока, чем Жан-Луи, - сказала Сабрина.

- Кто-нибудь знает о том, как начался пожар? - спросила мать.

- Причины выяснятся, - ответила я. Матушка пристально посмотрела на меня:

- Это происшествие разрушило ваши планы поездки в Эверсли.

- Ах, из-за этого пожара я и забыла о ней...

- Бедный старый Карл! Он будет так расстроен!

- Может быть, Сабрина могла бы поехать вместо меня? - сказала я. Возьми Дикона.

- О да! - воскликнул Дикон. - Я хочу поехать в Эверсли.

- Нет, - ответила Сабрина. - Мы вряд ли будем там желанными гостями. Помни, твой отец - проклятый якобит.

- Ладно, посмотрим, - сказала мама. - Что нужно сделать сейчас, так это оказать помощь Жан-Луи.

- На это уйдет время, - заметила я.

- А если пожар начался из-за чьей-то неосторожности...

- Но кто мог это сделать? - спросила я.

- Наверное, это сделали неумышленно, - промолвила Сабрина.

Во время нашего разговора вошли двое работников Хассока. Они внесли сплавившееся оловянное ведро с несколькими кусками обугленного мяса.

- Теперь мы знаем, как начался пожар, хозяйка, - сказал один из них. Кто-то пытался приготовить мясо, разведя костер в этом старом ведре. Он положил мясо на сетку, а сетку пристроил над ведром.

- О, небо! - воскликнула я. - Надеюсь, это был не бродяга?

- О нет. Бродяги понимают в этом больше. Тот, кто это сделал, мало в этом смыслил, потому что устроил костер в ведре, а оно, видимо, выпало из рук. Тогда он испугался и убежал.

- Вы знаете, чье это ведро? Откуда оно появилось?

- Нет, но попытаемся выяснить, если сможем.

Мне выдалась нелегкая ночь. Я спала на узкой тахте в гардеробной, оставив дверь в нашу спальню открытой, чтобы можно было услышать, когда Жан-Луи проснется. Мой муж лежал на большой кровати, а я успокаивала себя тем, что ничего серьезного не случилось, всего лишь сломана нога, с которой при правильном уходе все будет в порядке.

Я удивилась, ощутив острое чувство разочарования из-за того, что мне, по-видимому, придется отложить визит в Эверсли на довольно долгий срок, поскольку сомневалась в том, сможет ли Жан-Луи в скором времени совершить продолжительную и явно утомительную поездку.

Я позволила себе слишком много думать об Эверсли-корте и страстно желала взглянуть на Эндерби, на дом, который сыграл столь большую роль в истории нашей семьи. Я не сознавала, насколько страстно мечтала о приключениях.

Я спала беспокойно и в середине ночи, непонятно от чего, проснулась. Я прислушалась, но в спальне было тихо. И тут мне пришла в голову потрясающая мысль: почему бы мне не поехать в Эверсли одной?

Чем дольше я размышляла об этом, тем более вероятным мне это казалось. Конечно, кто-то укоризненно покачает головой, ведь молодые женщины не должны путешествовать в одиночку. Но я и не собиралась ехать совершенно одна, ведь меня будут сопровождать двое грумов и слуга, который присмотрит за багажом.