Изменницы

– Да, я его помню. Он нарисовал копии с вашей миниатюры. – Мэри достала из-под корсажа знакомый портрет. – У него был талант.

– И страсть к новой вере. К сожалению, Господь недодал ему здравого смысла. – Левина умолкла, гадая, помнит ли Мэри о том, как она дала Николасу пощечину. – Как портретист он хорош; лучше, чем я, – призналась она, криво улыбнувшись. – Его запомнят благодаря его творчеству. А меня, скорее всего, нет. С возрастом приходит смирение.

– Верно. А королева по-прежнему избавляется от своих кузенов. – Мэри имела в виду казненного утром Норфолка, которого обвинили в заговоре, – он хотел жениться на королеве Шотландии. Сама Мария Стюарт также узница Елизаветы с тех пор, как Дарили, также доводившийся ей родней, погиб при подозрительных обстоятельствах. – Помню, Maman однажды говорила о прежней королеве, что власть развращает. Я много думала о ее словах, и мне кажется, что развращает не власть, а страх ее лишиться. – Мэри глубоко вздохнула. – В конце концов, Мария и Елизавета были когда-то просто девочками, почти такими же, как мои сестры… или любые другие девочки, раз уж на то пошло. А изменил их страх.

Левина почувствовала, как на нее давит недосказанность. Семь лет она носила в себе чувство вины.

– Хочу кое в чем вам признаться… – нерешительно произнесла она.

– Кое в чем? – эхом повторила Мэри.

– Мэри, это я заронила в голову Кизу мысль жениться на вас. Это я навлекла несчастья на вашу голову. Ему бы ни за что не хватило смелости попросить вашей руки, если бы не я…

– Нет, Вина. Вы не навлекли на меня никаких несчастий.

– Но…

– Вина, что вы такое говорите! Благодаря вам и я узнала, что такое счастье. – Мэри легко тронула Левину за плечо. – По сравнению с жизнью важнее всего не продолжительность чего-то, а его влияние. Мое замужество было коротким, как… как жизнь Джейн, но разве от этого они хуже?

Глубина Мэри потрясла Левину. Мэри никогда не скользит по поверхности. Она похожа на художницу, которая силится разгадать характер натурщика.

– Я забыла, я кое-что вам принесла. – Левина порылась в холщовой сумке у своих ног и протянула Мэри свиток документов.

Мэри развязала бечевку, которой был стянут свиток, и они развернули его; перед ней давнишние рисунки. Вот портрет Фрэнсис, несколько портретов Кэтрин. Кэтрин улыбается своей неотразимой улыбкой; Кэтрин смеется; Кэтрин надувает губки, что совсем не портит ее красоты; Кэтрин что-то шепчет на ухо Юноне.

Мэри перебирала рисунки и наконец нашла изображение Джейн. Она была изображена скупо: стоическое спокойствие, намек на улыбку, ее глубокий ум.

– Вина, вы видели многое – великое и малое. Наверное, в том и заключается роль художника. Я никогда раньше не задумывалась… о квинтэссенции отдельных мгновений. – Она долго смотрела на портрет старшей сестры; невозможно было понять, о чем она думает. – Можно мне оставить его себе?

– Они все для вас. Это ваши родные, ваше прошлое… берите, рисунки ваши.

– Как по-вашему, Левина, если бы мы с сестрами… знали, что нас ждет, могли бы мы изменить ход событий?

Левина ответила не сразу; вначале она надолго погрузилась в раздумья.

– Нет. – Она решительно покачала головой. – Ваша семья пострадала из-за крови Тюдоров. В жилах Марии Шотландской течет много той же крови. Вот почему она стала узницей, как раньше вы и ваши сестры. Если Сесил настоит на своем, в конце концов Мария заплатит за свою кровь самую высокую цену.

– Самую высокую цену?

– Королева пока упирается. В конце концов, Мария – помазанная королева Шотландии. Но Сесил… обычно добивается своего.

– Вина, вы правы. Наша жизнь определилась нашей кровью задолго до того, как мы появились на свет. Будь кто-то из нас мальчиком…

– Мальчиком, да! Тогда все могло бы быть по-другому. – Левина умолкла, и обе стали смотреть в окно на озеро.

По поверхности воды плыл лебедь. Он бешено хлопал крыльями, распугивая флотилию уток. Картина комичная и совершенно не изящная. Не так представляешь себе лебедей; обе женщины засмеялись.

– Кто это к нам едет? – заинтересовалась Мэри. Они увидели отряд всадников, который направлялся к замку. – В этом доме вечно так: кто-то приезжает, кто-то уезжает.

Словно в ответ на ее слова внизу хлопнула дверь: возвратились взволнованные Георг и Бесс.

Левина и Мэри снова углубились в разговор, мечтая о будущем.

Дверь приоткрылась, и они увидели взволнованное личико Бесс.

– Леди Мэри, к вам гости!

– Ко мне?

Дверь распахнулась, и на пороге появились две фигуры: два мальчика, одетые в одинаковые синие парчовые дублеты и новомодные шляпы с высокими тульями. В них было что-то знакомое – отзвук прошлого.

– Мы приехали из Хенуорта навестить леди Мэри Грей, – застенчиво сообщил старший мальчик, снимая шляпу.

Второй последовал его примеру.

Левина ахнула, приложила ладонь ко рту. Старший мальчик был очень похож на свою мать; у него были волосы цвета соломы и ярко-голубые глаза. Младший… а младший – копия Джейн.

Мэри встала, открывая объятия; глаза ее были распахнуты от изумления. Точно такой вид радостного изумления Левина однажды видела на картине, на лице женщины, которую посетил ангел.