Изменщик! Я преодолею боль (СИ)

Я прекрасно учился. Завоевывал дипломы и медали. Я приносил ей эти корочки, чтоб меня потрепали по головке и сказали сухое "ну молодец". Я вырос. Недолюбленный и ранимый. Но у меня появился исключительный шанс. Я мог доказать матери, что я полезен. Мог доказать матери, что достоин любви. Мне нужно было засунуть в жопу свою гордость и сказать "да" на ее требование о женидьбе по расчету.

Я отказался. Не был готов пересилить себя. Бизнес — это бизнес. Мне до него нет дел. Этот чертов бизнес отнял у меня мать. И я не готов отдать ему еще и свой шанс на личное счастье.

Да, я искренне нуждался в любви. И надеялся, что рано или поздно, но встречу девушку, которая меня полюбит. Которая будет со мной нежной и доброй, чуткой и ласковой — такой, какой не была мама. Из-за такой вот "глупости", из-за "эгоистичной мечты" о своем счастье я, собственно, и стал предателем семьи. Вернее, человеком, которому абсолютно плевать на результаты адского труда, долгих лет жесточайшей конкуренции, борьбы, бессонных ночей и слез.

Отец встал на мою защиту. Но так уж у нас повелось, что у нас делами управляет мать. Потому-то я собрал чемоданы и ушел, закрыв за собою дверь. А она мне сказала никогда не возвращаться.

Годы шли. Напряжение так и не спадало. Я был в отчаянии, наверное. Чувствовал за собою непонятную вину. Мне хотелось быть полезным. Хотелось снова увидеть маму. На выручку пришел отец. Он уже не справлялся со своими делами. Годы брали свое. Он доверил мне работу управляющего, а потом пел матери в уши, как ловко я справляюсь с возложенными на меня обязанностями.

Не думаю, что эти рассказы хоть как-то трогали ее. Наверняка ей было все равно. Я, как сын, перестал для нее существовать. К лучшему это или худшему, но я продолжал ее любить. Я продолжал к ней тянуться, как любой сын будет тянуться к своей матери. И мне хотелось ей показать, что ее голос очень важен для меня. Я приехал с Мариной, чтобы показать ей, что мне не все равно. Я хочу быть частью семьи. И теперь, когда у меня завязались серьезные отношения, когда готов создать семью свою, я хочу зарыть топор войны. Хочу вернуть ее расположение.

— Ну ты, конечно, очень "подходящий" способ выбрал, — сказал мне отец, когда мы с ним остались тет-а-тет, — Вот сейчас вернемся, а от своей суженной уже и косточек не останется.

Не помню, что я тогда ответил. Кажется, что-то о необходимости спасать Марину.

— Ты ее спасешь, если перестанешь матери перечить, — ответил тогда отец и, грустно улыбнувшись, пошел куда-то прочь. Я стоял, как дурак, и пытался понять, о чем он говорит. Теперь, когда ко мне заявился Никита, все становится более-менее ясно. Благословения на личное счастье мне от нее не видать.

Глава двадцать шестая

Марина.

И все-таки после нашей поездки Дима сильно изменился. Он стал каким-то отстраненным. Замкнутым. Я очень хочу его помочь, как он когда-то помог мне. Завожу с ним разговор. Но он отмахивается.

— Все в порядке, — говорит мне, сжимая мои руки, — Не переживай, хорошая моя.

Но глаза его говорят совсем другое. Я вижу в них безмерную тоску. Быть может, я не оправдала ожидание его матери? Может быть, она высказала ему, какая я глупая и безнадежная? Может быть, он размышляет над ее словами и взвешивает, насколько я в действительности подходящая ему пассия? Или я вижу то, чего просто нет? Боюсь потерять эти отношения, а потому и сочиняю всякие небылицы? У каждого в жизни наступает такой период, когда он замыкается в себе. Не потому что окружающие делали что-то не так. А просто потому что иногда нужно побыть наедине с собой. Наедине со своими мыслями.

Сижу на кровати. Крепко обнимаю свою подушку. Гляжу на кружку с остывающим кофе. Дима ушел. На тренировку, как я предполагаю. Я могла бы прижаться головой к подушке и закрыть глаза. Но мне в последнее время не спится. А если и спится, то снятся какие-то кошмары.

Как же мне одиноко. Как же мне тоскливо. Только почудилось, будто я нашла свое счастье… А, может, и нашла. Звоню подруге. Мне нужно просто с кем-нибудь поговорить. Мысли, когда их озвучиваешь вслух, становятся как-то понятнее. Они сами раскладываются по полочкам. Потому-то, наверное, девушки так сильно и любят на телефоне посидеть?

Рассказываю ей последние события из своей жизни. Она делится событиями своими. В отличие от меня, у человека все хорошо. Недавно вот она была в отпуске. Летала на море. Теперь хвастается своим загаром. А я только о мужиках о ною. Будто погрязла в болоте, из которого теперь выбраться не могу. Она меня утешает. Говорит, что такие периоды в жизни бывают у всех. Их просто нужно пережить. Я соглашаюсь. Спрашиваю ее советаю

— Вообще, я искренне тебе удивляюсь, хорошая моя, — заявляет мне она, — Ты то в работу с головой уходишь, то в отношения. Из крайности в крайность! И временами, наверное, это может сыграть тебе хорошую службу. Но ты себя изводишь будто.

— Что поделать? Такова страстная натура. Всецело отдаюсь своему делу, вне зависимости от того, убивает оно меня или нет.

Подруга некоторое время молчит. Размышляет, видимо,