Измены

— Мы поедем не прямо сейчас, Лорис, поэтому почему бы тебе не лечь и немного не вздремнуть? Уже поздно, и ты давно уже должна быть в постельке: я же вижу, какая ты сонная. Не волнуйся, — поспешила она добавить, прежде чем маленькая девочка успела возразить, — как только приедет доктор, и твоя мама будет готова отправиться, мы тебя разбудим.

— Обещаете?

— Я обещаю.

Ее мать никогда не нарушала своего обещания, поэтому Лорис считала, что все взрослые поступают так же, и без слов послушалась Прескотт. Едва ее голова коснулась подушки, она заснула глубоким сном.

— Бедный ребенок, — сказала Элен, когда Прескотт закрыла дверь. — Что с ней теперь будет? И как насчет Анхелы?

— Я договорилась, чтобы Анхелу положили в одну из частных клиник, где за ней будет прекрасный уход. Таким образом, Элен, не привлекая полиции, мы сможем избежать огласки этого несчастного случая в газетах.

— О, я вам так благодарна.

Так как два ее жильца недавно угнали машину, ей совершенно не хотелось иметь дело с полицией, хотя у нее появилось смутное подозрение: почему пресса могла заинтересоваться такой, как Анхела?

— Кстати, ты никому не говорила об этом?

— Здесь нет больше никого. Я не знаю никого из ее семьи... или друзей. Где-то есть отец ребенка, но я не знаю его адреса, чтобы связаться с ним.

— Ты когда-нибудь его встречала?

— Да, я много раз видела, как он приходил, но всегда по ночам и...

Она замолчала, не желая раскрывать своей привычки рассматривать в окно каждого, кто приходит и уходит.

— Он не появлялся уже около... кажется, двух лет. Я полагала, что они поссорились. Вы не знаете, где он?

— Он умер два года назад, Элен, — проговорила Прескотт трагическим голосом. — Убит во Вьетнаме.

— Хей, что за оказия! — она покачала головой, тряхнув своей кудрявой шапкой. — Но она же всегда говорила, что он вернется к ней.

— Я знаю, — лицо Прескотт приняло печальный вид. — Она всегда отказывалась признавать его смерть. Она до сих пор говорит о нем в настоящем времени и как о живом.

— И Лорис также. Только вчера она рассказывала мне, что ездила к папе.

Прескотт повесила свою сумку-кошелек на плечо.

— А она не говорила, кто ее папа или куда они ездили к нему?

Элен потребовалось время, чтобы обдумать.

— Нет, я просто спросила, почему она так празднично одета, а она ответила, что мама брала ее с собой на встречу с папой.

— Боюсь, что это было одно из заблуждений Анхелы.

Элен заморгала, пытаясь понять происходящее.

— Но я видела, как за ними приезжал большой лимузин с шофером.

— Серо-перламутровый «роллс-ройс»?

— Да, настоящий буржуйский кабриолет.

Прескотт понимающе улыбнулась.

— Это я присылала лимузин, Элен. Они провели день со мной на моей вилле. Я думала, что смена обстановки поможет Анхеле — последнее время, когда я разговаривала с ней по телефону, у нее была такая депрессия. Но каким-то образом она убедила себя, что это он зовет, а не я. Я пыталась ей доказать, что пришло время повернуться лицом к правде, что ее поведение вредит ребенку, заставляя верить, что отец жив, — она опять приняла печальный вид. — Она очень расстроилась. Я не могла предположить, что наш разговор приведет к таким последствиям.

— Хей, не возлагайте на себя всю вину. Она уже давно периодически впадает в «даун».

— Не знаю, как тебя благодарить, Элен, за твою доброту и понимание.

Расстегнув внешний карман своей записной книжки, Прескотт достала обычный белый конверт. Перед тем как ехать к Анхеле, она взяла тысячу долларов из кассы Картера, предназначенной для непредвиденных случаев, когда необходимо дать взятку. Она вытащила пять банкнот достоинством в сотню долларов каждая — сумма, которая, она была уверена, будет достаточной, чтобы гарантировать благодарность хиппи, не вызывая у нее подозрений.

— Пожалуйста, прими этот маленький подарок в знак моей благодарности.

— Ни за что!

Элен побледнела и посмотрела на деньги с презрением.

Прескотт не могла понять, к чему идет это новое поколение, но настаивать не стала.

— С твоей стороны это очень благородно. А если бы я тебя попросила еще об одной услуге?

— Только скажите.

— «Скорая» приедет буквально через минуту. Ты не могла бы спуститься и подождать ее, чтобы потом проводить сюда?

— Конечно.

— А я за это время соберу один чемодан для Анхелы и другой для ребенка.

— О, бедная, маленькая девочка, — сердечно пожалела Элен. — Что с ней будет?

Мисс Прескотт успокаивающе улыбнулась.

— Я позабочусь о Лорис. Я знаю, что ее отец был бы не против моей опеки.

* * *

Сводчатый потолок и высокие арки в готическом стиле над дверьми и окнами вестибюля женского монастыря «Святое зачатие» потрясли и ошеломили Лорис. Тяжелые коричневые шторы на каждом окне закрывали ослепительное сентябрьское солнце. Постоянно беззвучно всплывали и выплывали фигуры, одетые в черное и с черным платком на голове. Лорис никогда не предполагала, что существует такая тишина, в которой она сейчас находилась.