Измены

— Мне бы еще выпить, — он поднялся. Она на самом деле в этот раз переступила все рамки закона, — пояснил он по пути в кухню. — В воскресенье мы ругались практически всю ночь.

На ходу он взял бутылку У.О. с металлической стойки и принес ее с собой в гостиную.

— Я старался ей втолковать, что не могу быть таким, каким она хочет видеть меня. Я так же не могу дать ей всего того, в чем она нуждается. Я перестал делать такие попытки. А она на самом деле верит, что к нам могут вернуться те отношения, которые были между нами в первый год, когда родился Брайан.

Его взгляд и тон стали нежными, горестными.

— Это был самый счастливый год нашей совместной жизни.

Он сделал последнюю затяжку, потушил сигарету и налил себе еще.

— Это, конечно, все из-за меня. Все, что требуется, это бросить режиссуру. И тебя.

Прошло несколько минут, прежде чем Лорис смогла заговорить.

— И что она узнала о нас?

— Она заявляет, что звонила мне в театр в одну из пятниц, несколько месяцев назад. Кто-то подошел к телефону — наверно, Грэг — и сказал ей, что собрание закончилось пару часов назад. Она стала настаивать, что ей нужно срочно связаться со мной, естественно по поводу моего сына. И он дал ей твой номер телефона.

Он сделал попытку засмеяться, но закашлялся.

— Я так полагаю, что все знают о нас.

— Но она же никогда не звонила мне, Кэл.

— В этом не было необходимости.

— Я ничего не понимаю. Если она уже несколько месяцев знала о наших отношениях, почему дожидалась так долго, чтобы сказать тебе?

— Джулия Энн не очень сильна, чтобы противостоять этому. В сущности, я, наверно, мог отрицать все, и этим бы все кончилось. Теперь я знаю, что это то, что она на самом деле хотела услышать, но я не смог сделать этого. Я согласился, что люблю тебя... что мы любим друг друга. Я сказал ей, что не могу тебя бросить.

Когда Лорис услышала это, на нее нахлынула волна спокойствия, но потом она подумала, что его жена должна была чувствовать, и устыдилась своей радости. Она знала, какой бы она была подавленной и расстроенной, если бы Кэл сказал ей, что любит другую женщину.

— Она сказала, что никогда не даст мне развода, и пока я не прекращу видеться с тобой, она уедет от меня и заберет Брайана. Она поклялась, что сделает так, что я больше никогда его не увижу.

— Она не сможет этого сделать.

— К черту, не сможет! Она сделает это, если когда-нибудь дойдет до этого, но она знает, что я никогда не брошу своего сына.

Его губы немного дрожали.

— Она знает меня очень хорошо. Так или иначе, я... я озверел от ее слов. Я имею в виду, во мне будто что-то взорвалось. Я наговорил ей такие вещи, о которых никогда не должен был даже обмолвиться, но я чувствовал себя в такой адовой ловушке — словно меня сжигали заживо. В конце концов я не мог больше терпеть это. Я должен был выбраться оттуда. Как бы то ни было, я понимаю, что, если я не сделаю это сейчас, я уже не сделаю никогда. И я побросал в чемодан какие-то вещи и ушел.

Его глаза встретились с ее; его взгляд был напряженным и твердым.

— Я шел к тебе, — сказал он ей, словно для него сейчас имело большое значение, чтобы она знала об этом.

— Что случилось потом?

— Я как раз завел машину, когда Энн в слезах выскочила из дома, прижимая к себе Брайана. Она выхватила мальчика из кроватки и кричала ему, чтобы он сказал папе, чтобы он вернулся. Я вылез из машины, чтобы отнести Брайана назад. Было очень холодно, а он был в одной пижамке. На улице шел снег. Когда я его подхватил, она побежала от меня и впрыгнула на переднее сиденье машины. На улице был гололед, и в своем состоянии истерики она потеряла контроль над машиной и врезалась в дерево.

Он медленно вздохнул, затем с шумом выдохнул.

— У нее сломана рука и большой кровоподтек на одном глазу. Доктор думает, что у нее могут... что могут быть и другие нарушения.

Все то чувство вины, которое так долго мучило Лорис изнутри, теперь пронзило ее: она одна была виновата в этом. Ничего бы не произошло, если бы Кэл не встретил ее.

— Как долго она пробудет в госпитале?

— Они выпустят ее через день.

В удивлении она отпрянула.

— Через день! Тогда, значит, нет ничего...

— Доктор сказал, что она должна будет находиться в постели месяц, может быть, и больше. Она нуждается в уходе, поэтому...

Он откинулся в кресло с отрешенным взглядом.

— И вот почему ты не можешь оставить ее теперь, — заключила Лорис за него.

Кэл кивнул, смотря в никуда.

— Я бы так хотел. Но я не могу. И все это на глазах у мальчика! Авария... кровь, струящаяся по ее лицу. Он все время плакал и кричал, и я не мог его успокоить. Я говорил ему, что мамочка поправится, но...

Он зло покачал головой.

— Иисус Христос, что за беда!

На этот раз он не отстранился от нее, когда она бросилась к нему. Она обняла его и прижала крепко, стараясь поглотить его боль, разделить ее с ним. Его руки сомкнулись вокруг нее, и он спрятал лицо у нее на груди.

Все кончилось постелью.